Было ясно, что Польше в этой ситуации требовалось оказывать серьезную экономическую помощь. Однако ресурсы самого СССР сокращались, и масштабы возможной помощи представлялись весьма ограниченными.
Вновь и вновь возникала идея – оказать братской Польше интернациональную помощь, а проще – ввести войска. Однако если Афганистан для советcкого руководства даже и после 1979 г. представлял собой terra incognita, о Польше сказать этого было никак нельзя. Даже не касаясь истории российско-польских отношений (которые всяко были более известны, чем отношения российско-афганские), тут присутствовал и чисто советский опыт (включая личный опыт многих членов советского политического руководства), который однозначно предупреждал: Польша не Чехия, тут сопротивление будет, и трудно предсказать, в каких именно формах.
Как известно, советское руководство все же воздержалось от попыток силового решения польской проблемы, и, судя по всему, не в последнюю очередь благодаря осторожной позиции Брежнева. Против введения войск высказались и такие сторонники жесткой линии, как Андропов и Устинов. «Они, поляки, не готовы принять наши войска», – констатировал, в частности, Устинов. Но в еще большей степени повлияла, конечно, ситуация в Афганистане, где военные действия не утихали, а расширялись. В этих условиях вести активные действия на западной границе – а они были бы практически неизбежны, если бы советские войска были введены в Польшу, – становилось просто невозможным. Да и возможная реакция Запада (а она была бы намного резче, чем после Афганистана) пугала советское руководство.
13 декабря 1981 г. новый польский лидер генерал Ярузельский ввел в Польше военное положение. Кризис был не то чтобы ликвидирован, но на несколько лет заморожен.
18 лет правления Брежнева привычно называют периодом застоя. Справедливее было бы говорить о застое где-то с середины 70-х годов. Это было связано со многими факторами – отказом от серьезных реформ в экономике, снижением темпов роста промышленности, осложнением на рубеже 70 – 80-х годов международной ситуации. Но был еще один, субъективный, фактор – старение советского руководства, в том числе и Брежнева.
И вместе с тем этот время стало высшей точкой развития социализма в СССР. Огромное государство постепенно, но непрерывно увеличивало объем промышленного производства. Природные ресурсы шли на оплату закупок сельскохозяйственной продукции. Создавалась иллюзия способности преодоления уже намечавшегося экономического кризиса за счет экстенсивных факторов развития.
