Звук разбивающегося стекла потряс мои эротические мысли, и все мое тело похолодело в мгновение ока. Одним быстрым движением, я опустила рубашку обратно вниз по своей груди, и поставила ноги на пол. Звук донесся со второго этажа. Такой звук, который может раздаться лишь из–за разбитого окна. Меня одолел страх, и я схватила телефон с кофейного столика, быстро нажатья цифру два, и ждала, затаив дыхание, пока обходила длинную кушетку, чтобы спрятаться между ней и ближайшей стеной.
Кто–то проник в дом. И существовал лишь один человек, которому я могла бы позвонить.
Глава 2
Через десять минут (хотя они ощущались, как десять часов) я, наконец–то, услышала хруст шин на заснеженной подъездной дорожке. Я оставалась приклеенной к своему месту позади кушетки, затаив дыхание, не решаясь произвести ни малейшего шума. Даже малейшего вздоха облегчения. Кто бы ни вломился сверху, он все еще не осмелился спуститься сюда, в гостиную, но я не собиралась рисковать, позволив ему (или ей) узнать, где я была.
Не то, чтобы было ужасно трудно это выяснить. Огонь все еще мерцал и пылал, объявляя о моем присутствии, как маяк в ночи.
Звук от сапог, хрустящих по снегу, заставил меня еще больше нервничать. Логически, я знала, что это был Уайетт. Как только я выдохнула слова в телефонную трубку, он без колебаний сказал, что направляется сюда. Это был он. Это должен был быть он. Но это не остановило страх, пронизывающий меня, чистый адреналин заставил встать дыбом каждый волосок на моих руках.
Это мог быть кто угодно. Это мог быть сообщник вора, находящегося наверху. Может быть, они увидели огонь, и они позвали подмогу.
Подмогу с оружием.
На этот раз, я хотела, чтобы у моих родителей был другой взгляд на оружие, таким образом, я могла бы вооружиться для борьбы с любой возможной угрозой.
Но я была легкой жертвой.
И не было ничего, что я могла бы сделать, чтобы остановить то, что может меня унизить.
Щелчок открывающихся замков пронзил меня облегчением. У Уайетта были ключи от дома. Мой папа дал ему набор давным–давно. На самом деле, ключи у него были столько, сколько я помню. Он был тем человеком, которому они звонили, если им был нужен кто–то, чтобы следить за порядком в то время, как их не было в городе. Чтобы забирать почту и поливать растения. И именно этому человеку, они звонили, когда моя рассеянная мать как–то (да постоянно) захлопнула дверь, когда выходила из дома без ключей.
Я подозревала, что это было тем, что я унаследовала от нее. Я захлопывала дверь своей квартиры в Нью–Йорке слишком много раз, чтобы считать.
