– Я – не гуру, чтобы со мной соглашаться, – сказал Стальевич. – Тем более, верить мне. Ясно одно, с точки зрения общественной формации мы имеем ноль. Или нуль, если хотите. Общество предельно разбалансировано, хуже, чем советский «Запорожец». Предстоит каторжная работа по выстраиванию сословий, разделению интересов, формированию внятных ценностей, кнутом и пряником, как водится, постоянно предлагая сладкие морковки, чтобы прикрыть сгнившие помидоры. Без плана, во многом действуя исходя из складывающихся обстоятельств. Плана, увы, нет, и наивно полагать, что нам кто-нибудь его подарит. Работа на десятилетия, ни я, ни вы до первых впечатляющих результатов вряд ли доживём.
– Зачем? – спросил он.
– Затем, – сказал Стальевич. – Что для умного человека это более увлекательное занятие, чем просто спиздить денег и парить жопу на Мальдивских островах всю оставшуюся жизнь.
9
Примерно за год до миллениума Стальевич позвал его на рыбалку.
– Странно, – подумал он. – Стальевич терпеть не может отдыха на природе, не охотник, не рыбак. Тем более что зима.
– Старший сын бредит морской ловлей, – сказал Стальевич. – Марлины, баракуды, начитался Хемингуэя. Я ему обещал подарок после первой институтской сессии. Полетим на Тринидад, место тихое, вдали от туристических маршрутов. Возьми жену, для всех это семейная вылазка на пикничок. Нам же надо поговорить так, чтобы исключить даже ничтожную вероятность прослушивания.
– Мефодьич оказался мудрее, чем можно было предположить, – Стальевич разминает ногой тяжёлый как глина морской песок. Два мулата варят на костре похлебку из только что выловленного омара. – Он намерен уйти на пенсию.
– Когда? – спросил он.
– Официально объявят в канун нового тысячелетия, – Стальевич смотрит на растущие рядом пальму и сосну. – Интересно, как они здесь уживаются?
– Кто? – не понял он.
– Тропическая пальма и европейская сосна. Думаю, что его убедила дочь. Образ впавшего в маразм Брежнева крепко сидит в памяти.
– Прецедент, – сказал он. – Раньше с этого поста только выносили, в прямом и переносном смысле.
– Решение, в целом, верное, – сказал Стальевич. – Старику пора уходить. Слишком он из того, советского времени. Так что вопрос не в этом, вопрос – кто его сменит.
– И кто же? – спросил он.
– Вот в этом, как раз, и заключается фокус. Мефодьич не назвал преемника. Может, хитрит, а, может, в самом деле, не знает, кому передать власть.
– В окружении впечатляющих фигур нет, – сказал он. – Берёза, конечно, прёт как бульдозер, но из него президент, как из меня Папа Римский. А что Таня?
