. Отбор присяжных длится неделями, если не месяцами. В новостях сообщили, что отбирать присяжных для суда в Бостоне над террористом Царнаевым вызвано 1 200 кандидатов. Это, конечно, объясняет, каким образом могут существовать и зарабатывать на жизнь 800 тысяч американских адвокатов (около 80 % от числа адвокатов в мире), но не даёт никаких надежд на то, что американская юстиция пойдёт на реформы, чреватые для неё такими серьёзными финансовыми потерями.
В сегодняшнем мире вовсе не нужно быть уголовником, чтобы оказывать эффективное давление на свидетеля. Каждый человек в своей повседневной борьбе за существование и престиж уязвим для скрытых и явных угроз, шантажа, раскрытия тайн личной жизни. Нужно обладать очень крепким характером, чтобы выдержать перекрёстный допрос на открытом судебном заседании.
Вся система американского судопроизводства построена на противоборстве двух сторон: обвинения и защиты. Как два боксёра на ринге, они должны подчиняться правилам, за соблюдением которых следят судьи. Цель одна – победа. Истина не только не важна, но часто воспринимается как враг, подлежащий уничтожению или, по меньшей мере, затуманиванию. Соответственно, и вся профессиональная подготовка адвокатов и прокуроров нацелена не на отыскание истины, а на опровержение аргументов противника, на дискредитацию и запугивание выставляемых им свидетелей, на затушёвывание одних фактов и раздувание важности других. Невозможно представить, чтобы кто-то из этих двоих вдруг объявил: «Да, мой оппонент меня убедил, я признаю свою неправоту». Такое заявление было бы знаком профессиональной непригодности, грозящим утратой престижа, а возможно, и дисквалификацией. Разве что в трагикомическом финале фильма «Правосудие для всех» адвокат, роль которого исполняет Ал Пачино, кричит: «Да, леди и джентльмены, мой подзащитный – насильник и негодяй, делайте с ним что хотите!»
Может ли Америка последовать примеру Европы и уменьшить роль суда присяжных в системе правосудия? Вряд ли. Представим себе кандидата в президенты, который призвал бы к отмене или ограничению этой формы осуществления правосудия. Представим себе, что он выставил бы все исторические и логические аргументы, указал бы на то, что отбор присяжных недопустимо затягивает судопроизводство; что в присяжные адвокат будет стараться отбирать только людей неуверенных в себе или отсталых, неосведомлённых, мнением которых легко манипулировать; что присяжный всегда остаётся уязвимым для давления со стороны преступного мира; что страна стала многонациональной и племенная ментальность мусульман, католиков, негров, китайцев, индусов делает вынесение справедливых приговоров таким же невозможным, каким оно всегда было, например, в Сицилии, или – сегодня – в Ираке, Чечне, Дагестане, Ингушетии, в китайских кварталах американских городов. Против такого кандидата восстали бы не только все юристы страны, которые получают огромные деньги именно за судебную волокиту; не только все полицейские и тюремщики, которым подобные реформы грозили бы безработицей; но и миллионы простых людей, которым приверженность почтенным юридическим традициям даёт сладкую иллюзию разрешимости социальных бед чисто законодательными мерами.
