с террористами, или, что вероятнее, по центру города был нанесён удар
брахмастрой типа земля – земля. В нашем случае это не важно, так как, повторюсь, город впал в ничтожество до катастрофы и военный конфликт лишь добил Мохенджо-Даро.
Почему же он впал в ничтожество? Раскопки показали удивительную вещь. Во времена своего расцвета Мохенджо-Даро Сити был поселением немыслимого для тех времён бытового комфорта. Канализация, бассейны, персональные ватерклозеты, удобные таунхаусы на две, три и четыре спальни, хорошо спроектированные улицы, сады и парки для прогулок с собаками и детьми, кафе, рестораны, кинотеатры – в Сити было всё. Не было только храмов. И царских дворцов тоже не было. В огромном мегаполисе не было ни одного культового сооружения и ни одного политического учреждения. В жилых домах были все возможные и невозможные удобства. Археологи были шокированы, обнаружив в квартирах настоящие туалеты. И ещё более шокированы, не обнаружив в домах алтарей. Никаких следов культа. Только антропоморфные фигурки, женские статуэтки тут и там, которые могли быть каким-то остатком домашнего поклонения, а могли выполнять и декоративную функцию, быть произведениями современного искусства. Похоже, Мохенджо-Даро был самым передовым и прогрессивным городом своего времени, и его жители полностью избавились от суеверий и предрассудков. Судя по скелетам, в Сити обитали люди разных рас, наций и, хм, возможно, ориентаций. Мохенджо-Даро был мультикультурным и толерантным. Не было обязательной государственной религии, не было монархической власти. Каждый был свободен исповедовать любую веру или не исповедовать никакой. Все должности были выборными, все выборы были честными и свободными. Поскольку все граждане были законопослушны, ни у кого в городе не было никакого оружия. Даже полицейские были вооружены только бамбуковыми палками, которые, конечно, за тысячи лет распались в прах. Во всём городе археологи не нашли ни одного меча, ни одного пистолета. Мохенджо-Даро был самым мирным, свободным и демократичным городом мира. И постепенно захлебнулся в собственных помоях.
И вот, с другой стороны полуострова Индостан, с севера, появляется новое племя, младое и незнакомое. Они кочуют на повозках, запряжённых быками, и воюют на колесницах, запряжённых белыми лошадьми. Они не умеют строить города. Не умеют строить дома. И ватерклозеты. Когда им нужно оправиться, они отходят от станицы на полверсты, копают в земле ямку и делают своё большое дело. Храмов они тоже не строят, огненный алтарь для религиозной церемонии – это снова ямка в земле, квадратное углубление. Но они несут с собой Веды – сборники ритуальных гимнов, священные поэмы, которые поколения жрецов помнят наизусть. Они верят в своих богов без сомнений и оговорок. Да что там верят! Они видят их каждый день. При утреннем ритуале и на торжественных жертвоприношениях они видят богов, спускающихся с небес. Правда, для этого они пьют божественный напиток, сома-расу, и тысячи лет спустя учёные скажут, что это были массовые галлюцинации, спровоцированные настойкой на мухоморах или опиатами. Но эти учёные сами каждый божий день пьют пиво, пьют вино, глотают горстями транквилизаторы, а некоторые нюхают белые порошки и даже двигают мутную жидкость по вене, а никаких богов не видят, а видят только полотна Сальвадора Дали да ещё иногда зелёных и синих чертей. Поэтому дело всё же не в напитке, а в вере. Они верят своим богам. Они умеют варить сому, умеют делать оружие, самое удивительное оружие, и сочинять поэмы, самые красивые и удивительные поэмы, чтобы петь их своим богам. И этого оказывается достаточно, чтобы победить изощрённую и извращённую цивилизацию, сокрушить Рим и сплясать на его обломках.
