Следующее, что она ощутила в реальном мире, был неожиданно ударивший в лицо ледяной воздух. Он был настолько холодным, что Джоанна непроизвольно раскрыла рот и сделала вздох, потом еще один…
– Вот и хорошо, – услышала она шепот прямо возле своего уха. – Давай еще раз. Продолжай, Джоанна, восстанавливай дыхание. Сосредоточься только на этом. Вот так… Раз, два, еще разок. Молодец. Отлично!
Чьи-то сильные руки обхватили Джоанну за плечи, не позволяя упасть. По мере того как восстанавливалось дыхание, она начинала понимать, что это руки Гая де Саллисса. Да, рядом был он. Джоанна стояла у открытого окна, в детской Вейкфилда, и упиралась спиной в человека, которого презирала больше всех на свете.
Но действительно ли он ей так противен?
Почему-то в этих сильных руках ей было так хорошо, так уютно, а его широкая грудь придавала ощущение уверенности и безопасности.
И исходящий от него аромат был таким приятным – свежий и немного пряный, он, как ни странно, напомнил ей о какой-то специи. Почему Джоанна прежде не замечала, что лорд так хорошо пахнет?
Этого рассуждения оказалось достаточно, чтобы окончательно прийти в себя. Оно подействовало даже сильнее, чем холодный воздух. Боже, о чем она думает?!
Джоанна порывисто выпрямилась, опустилась на стул и рукавом ночной рубашки вытерла лоб и нос. В руке чудесным образом мгновенно оказался белоснежный носовой платок.
– Спас… Спасибо, – пробормотала она. – Извините. Я… У меня был шок.
– Я, к счастью, сумел это сразу заметить, – сказал Гай. – Сейчас чувствуете себя лучше?
Джоанна кивнула, еще и промокнула платком глаза.
– Вы сказали чистую правду, – словно продолжая прерванный разговор, заметил Гай. – Вы абсолютно безразличны к правилам светского этикета. Любая другая известная мне женщина, услышавшая такое ужасное известие, стала бы вытирать появившиеся на глазах слезы и, заботясь о цвете лица, постукивать по щекам, затем испустила бы возглас отчаяния и, возможно, попыталась упасть в обморок. Вы повели себя совершенно по-другому. Вы закричали, как раненый дикий зверь, не знающий никаких правил и условностей.
Джоанна вскочила на ноги и, резко повернувшись, метнула в него гневный взгляд.
– Как вы можете такое говорить, бесчувственный вы человек?!
– На самом деле я сделал вам комплимент, поверьте, – сказал Гай. – Меня восхищают люди, которые способны столь искренне выражать свои чувства. Меня чуть ли не с младенчества учили подавлять эмоции. Не делать, так сказать, ничего, что могло бы показать мои чувства.
