Трубку взял отец. Его «алло» прогремело, как раскат грома, эхом отражаясь в голове. Я молчал. «Я вас слушаю», – сказал он, повысив голос. Я молчал. И вдруг неожиданно из трубки повеяло холодом... «Алик?..» – спросил он, понизив голос. Я молчал.
– Ну, здравствуй... сколько лет, сколько зим! Вовремя же ты позвонил! – в его голосе чувствовалась безудержная злоба.
А я молчал, только голова шла кругом, а ноги стали ватные.
– Как мама? – наконец выдавил я.
– Умирает...
– Как?!
– А вот так! Вы, подлецы, ее довели! И ты, и твой дебил дядя! Какого черта ты вообще объявился?! Да ты...
Я молчал, а он говорил. Он рассказал, что мама пыталась покончить с собой, бросилась с моста... она в больнице... умирает. Он долго кричал, обвиняя меня в том, что случилось. Она не могла вынести моего исчезновения и... смерти Валеры...
В глазах потемнело, а к горлу подступила рвота. Да, говорил он, Валера умер. Так ему и надо! Допрыгался! Его, как свинью, зарезали в собственной квартире!
Мои руки дрожали, а лицо побелело. Отец перестал кричать. Он тяжело дышал.
– Алик, приезжай... – прошептал он.
– Приеду... – я повесил трубку и потерял сознание.
Часть IX
Две заблудшие души
– Оскар, я еду домой, – сказал я, бесчувственными пальцами складывая одежду.
– Тебе что, мозги отшибло?! – перепуганно взвизгнул Оскар.
– У меня мать умирает, я должен ехать, – я тяжело вздохнул, бережно укладывая очередную футболку.
– Мне жаль... но это абсурд! Мы же договорились никогда не разрушать наш маленький тихий мир! А ты сейчас именно это и делаешь! Крушишь и уничтожаешь все, что бережно строилось годами! Я не пущу тебя! Нет! Нет! Не уезжай! Ты все испортишь! Тебя уже не отпустят! Нет! – у Оскара начался очередной припадок, когда он истошно вопил и порой даже калечил себя.
Мне надоели его припадки. Да и вообще он сам мне надоел! Надоела его пустоголовая рыжая кукла и шторы, пропитавшиеся запахом марихуаны! Все надоело!
– Оскар, я еду и точка! – рявкнул я.
В ту ночь Рыжая не пришла домой. Оскар сказал, что она уехала на дачу к подружке. Я долго не мог заснуть, все думал о маме и дяде Валере. Я не был в отчаянии, меня не одолевало горе. Просто мне очень хотелось увидеть маму и сходить на могилу дяди Валеры...
Под утро я наконец уснул. Но не прошло и часу, как меня разбудил Оскар.
– Вставай... – прошептал он, стягивая с меня одеяло.
– Ты что, рехнулся?! – возмутился я.
– Алик, это очень важно... – глаза Оскара блестели, словно у него был жар. Белое лицо светилось в темноте, а волосы, взмокшие от волнения, прилипли ко лбу.
