* * *
Ночью они входят в пролив Ланкастера. К югу от них простирается открытая вода, а вот на севере наблюдается суровый и однообразный пейзаж ледовых торосов и промоин с талой водой, местами выглаженных ветрами, но, по преимуществу, сверкающих иззубренными гранями, и торчащих вертикально ледяных гор, рожденных сменами времен года, а также перепадами температур и поворотами течений. Самнер поднимается с утра пораньше и, как у него уже вошло в привычку, набирает на камбузе полное ведро очисток, хлебных корок и прочих отбросов. Вооружившись большой металлической ложкой на длинной ручке, он, присев возле клетки медвежонка, зачерпывает ею холодное застывшее месиво и просовывает его сквозь прутья решетки. Медвежонок сначала обнюхивает угощение, затем буквально заглатывает его, после чего принимается яростно кусать пустую ложку. Самнер, вырвав у него орудие труда, продолжает кормежку. После того как медвежонок опустошает ведро, Самнер набирает в него чистой воды и дает своему питомцу напиться. После этого он переворачивает бочонок стоймя, снимает металлическую решетку и с быстротой, обретенной благодаря долгой практике и нескольким неудачам, едва не закончившимся катастрофой, накидывает веревочную петлю медведю на шею и туго затягивает ее. Опустив бочку в прежнее положение, он позволяет медвежонку вырваться на волю и промчаться по палубе, царапая черными когтями деревянные доски. Самнер привязывает конец веревки к ближайшей скобе и споласкивает бочонок морской водой, выталкивая шваброй накопившиеся медвежьи экскременты через фока-руслени.
Медвежонок, набегавшись, неуклюже усаживается у кромки люка. Шерсть у него на ляжках порыжела. Издалека, с безопасного расстояния, за ним с опаской наблюдает корабельная собака по кличке Кэти, лохматый эрдельтерьер. Вот уже несколько недель подряд медвежонок и собака разыгрывают одну и ту же пантомиму, демонстрируя пугливую опаску и любопытство, сближение и отступление. Моряки от души веселятся, наблюдая за этим спектаклем. Они подгоняют животных, подбадривают криками и подталкивают носками сапог и отпорными крючьями. Эрдельтерьер уступает медвежонку размерами, зато двигается куда проворнее. Она стремглав прыгает вперед, замирает на мгновение, после чего разворачивается и уносится назад, взлаивая от возбуждения. Поводя носом из стороны в сторону, медвежонок с большой опаской косолапит следом, задрав морду с черными подпалинами. А собака дрожит от нетерпения и страха; медвежонок, флегматичный и приземленный, тяжело ступая толстыми, как сковородки, лапами, ведет себя так, словно воздух превратился в вязкую преграду, которую он должен преодолеть. Они сходятся и замирают на расстоянии фута друг от друга, что называется, нос к носу, и взгляды их черных глаз-бусинок скрещиваются в древнем, как мир, и бессловесном противостоянии.
