– Мы все еще можем разбогатеть, мистер Самнер, – говорит он судовому врачу и весело подмигивает.
Отдохнув и пропустив по стаканчику, Отто и Блэк крепят к сапогам железные шпоры и спускаются на тушу кита. Ножами с длинными рукоятями они вырезают полосы ворвани и отделяют китовый ус и губы. Затем они отрезают хвост и плавники, после чего отцепляют тали, удерживающие тушу за нос и заднюю часть, позволяя изуродованному и окровавленному остову пойти на дно под тяжестью собственного веса или же быть сожранным акулами. Разделка занимает, в общей сложности, четыре часа и сопровождается удушливым запахом крови и жира под аккомпанемент бесконечных криков глупышей[51] и прочих стервятников. После того как она закончена, куски ворвани складируют на малой палубе[52], доски верхней палубы отмывают и надраивают до тусклого блеска, а ножи и лопаты тщательно споласкивают и укладывают на хранение, и Браунли приказывает выдать каждому моряку по лишней порции рома. Узнав об этом, носовой кубрик взрывается радостными криками, и вскоре оттуда уже доносится пиликанье шотландской скрипки, топот ног и уханье мужчин, отплясывающих джигу.
Ни Джозеф Ханна, ни его друзья так и не появились в каюте Самнера после ужина, как им было велено. Некоторое время судовой врач раздумывает, а не отправиться ли ему за ними в носовой кубрик, но потом отказывается от этой идеи. Дело вполне может подождать до утра, кроме того, простота и скудоумие Джозефа начинают понемногу раздражать его. Мальчишка попросту безнадежен, думает он: слабоумный болван и прирожденный лгун, если верить Драксу, подверженный, вне всякого сомнения, всевозможным наследственным хворям (душевным равно и телесным). Все улики указывают на то, что он стал жертвой преступления, но назвать своего обидчика он отказывается, как отказывается и признать, что пострадал в результате насилия, – не исключено, он попросту забыл его имя, или же там было слишком темно, или он счел домогательство не преступлением, а чем-то еще – кто знает? Самнер пытается поставить себя на место мальчика, пытается представить, каково это – смотреть на мир запавшими и бегающими глазами Джозефа Ханны, но подобная попытка представляется ему абсурдной и даже немного пугающей. Так бывает, когда в кошмарном сне вам снится, что вы превращаетесь в дерево или облако. Представив себе подобное овидиево превращение[53], он зябко передергивает плечами, после чего с облегчением вновь открывает «Илиаду» и лезет в карман за маленьким латунным ключиком, отпирающим медицинскую аптечку.
