Джозеф послушно кивает головой.
– Кто сделал это с тобой?
– Никто.
– Мы можем защитить тебя, – быстро вставляет Самнер. – Если ты не назовешь нам того, кто повинен в надругательстве над тобой, оно может повториться.
Подбородок Джозефа упирается ему в грудь, и мальчик упорно смотрит себе под ноги.
– У тебя есть что сказать мне, Джозеф? – говорит Браунли. – Я спрашиваю тебя в последний раз.
Джозеф качает головой.
– Это здесь, в капитанской каюте, он язык проглотил, – сообщает Кэвендиш. – Верно вам говорю. Когда я разыскал его в носовом кубрике, он заливался смехом и веселился вместе со своими дружками. И те увечья, что он получил, если они вообще были на самом деле, ничуть не сказались на его нраве, можете мне поверить.
– Над мальчиком жестоко надругались, – возражает Самнер, – и тот, кто это сделал, находится на борту корабля.
– Если парнишка не желает называть имя своего обидчика и если он и впрямь настаивает на том, что насилия не было, а произошел всего лишь несчастный случай, то сделать более ничего нельзя, – заявляет Браунли.
– Мы можем начать поиск свидетелей.
Его слова вызывают у Кэвендиша усмешку, и помощник капитана презрительно фыркает.
– Не забывайте, мы находимся на китобойном судне, – говорит он.
– Ты можешь идти, Джозеф, – отпускает юнгу Браунли. – Если я захочу побеседовать с тобой еще раз, то пошлю за тобой.
Мальчишка выходит из каюты. Кэвендиш зевает, потягивается, а потом поднимается на ноги и выходит следом.
– Я прикажу людям тщательнее убираться в своих каютах, – говорит он и с насмешкой смотрит на Самнера, – чтобы избежать подобных инцидентов в будущем.
– Мы переселим парнишку из носового кубрика, – заверяет Самнера Браунли после того, как Кэвендиш уходит. – Пока он может спать в кают-компании. Чертовски неприятное дело, но, если он отказывается назвать виновного, то нам остается лишь забыть о случившемся.
– А что, если в этом замешан Кэвендиш? – предполагает Самнер. – В таком случае молчание мальчика становится вполне понятным.
– У Кэвендиша масса недостатков, – возражает Браунли, – но уж, во всяком случае, он – не содомит.
– Мне показалось, будто это дело его забавляет.
– Он жестокий ублюдок, но то же самое можно сказать и о половине людей на борту этого барка. Если вы ищете утонченных и изящных джентльменов, Самнер, то гренландский китобой – не самое подходящее место для этого.
– Я могу поговорить с другими юнгами, – предлагает судовой врач. – Я выясню, что им известно о Кэвендише и Джозефе Ханна, и сообщу вам о том, что мне удалось узнать.
