Мальчик возвращается с кувшином воды. Самнер выпивает половину, а остатками промывает рану. Чуть выше лодыжки большая берцовая кость выгибается назад под странным углом, а ниже бессильно свисает ступня. По сравнению с ужасами полевого госпиталя, его ранение едва ли можно назвать тяжелым, но при виде его он тем не менее испытывает страх. С трудом доковыляв до кухонной плиты, он выбирает из груды сваленных на растопку дров две длинные щепки, затем достает из кармана кителя перочинный нож, раскрывает его и начинает обстругивать их. Мальчик равнодушно наблюдает за ним. Самнер прикладывает щепки к ноге по обеим сторонам от раны, а потом жестом показывает на одеяло, на котором спал ребенок. Мальчуган приносит его, и Самнер рвет его на полоски. Мальчик не делает попытки остановить его. Самнер наклоняется и принимается перевязывать шплинты полосками грязного одеяла. Повязка должна быть тугой, говорит он себе, но не слишком.
Вскоре он уже тяжело дышит и взмок от пота. Во рту становится кисло от подступившей к горлу тошноты. Пот заливает ему глаза, а руки дрожат. Он просовывает снизу под ногу вторую полоску одеяла и пытается завязать ее концы спереди, но тут его пронзает сильнейшая боль. Самнер сдается, делает паузу, переводит дух, предпринимает вторую попытку и вновь терпит неудачу. Раскрыв рот в безмолвном крике, он со стоном валится на пол. Закрыв глаза, он выжидает, пока дыхание его не придет в норму. Стук сердца похож на тяжелую дверь, которую снова и снова кто-то с грохотом захлопывает вдали. Он ждет, и наконец резкая боль сменяется тупым нытьем. Он переворачивается на бок и смотрит на мальчика.
– Ты должен мне помочь, – говорит он.
Мальчик не отвечает. Черные мелкие мошки так и вьются вокруг его бровей и губ, но он не делает попытки отмахнуться от них или отогнать. Самнер показывает на свою ногу.
– Завяжи концы вместо меня, – говорит он. – Только не очень туго.
Мальчик встает, смотрит на рану и произносит несколько слов на хинди.
– Только не слишком туго, – повторяет Самнер.
Мальчик опускается на колени, берется за концы импровизированной повязки и начинает завязывать их на узел. Концы перебитой кости трутся друг о друга. Самнер кричит от боли. Мальчик замирает, но Самнер нетерпеливым жестом велит ему продолжать. Справившись с одним узлом, он завязывает второй и третий. Покончив с наложением шины, мальчуган отправляется к колодцу за домом, вновь наполняет кувшин водой и приносит его обратно. Самнер выпивает воду и проваливается в сон. Проснувшись, он обнаруживает, что мальчик лежит рядом с ним. От него пахнет сырыми опилками, а сам он не крупнее собаки; дышит он размеренно и неглубоко. В неосвещенной комнате тело его кажется всего лишь сгустком темноты. Стараясь не потревожить раненую ногу, Самнер протягивает руку и дотрагивается до мальчика со всей осторожностью, на какую он только способен. Он даже не знает, какой части ребенка касается. Что это, лопатка? Или бедро? Мальчик не шевелится и не просыпается.
