– Сухо, как в гребаной пустыне, – говорит Дракс.
– Убери-ка вон оттуда несколько бочек, – приказывает ему Кэвендиш. – Клянусь, что я и отсюда слышу течь.
– Это всего лишь подтекание, а не течь. В час по чайной ложке, – отзывается Дракс.
Он присаживается на корточки и отодвигает сначала одну бочку, а потом и другую. Оба мужчины наклоняются к проему и всматриваются в темноту рядом с изгибом борта. Вода действительно просачивается в щель, образовавшуюся там, где доски обшивки разошлись под напором льда, а конопатка отвалилась, но признаков серьезного повреждения по-прежнему не наблюдается.
– Проклятье, – шепчет Кэвендиш. – Проклятье. Как такое может быть?
– Как я и говорил, – отзывается Дракс. – Напор сильный, но борт лед не пробил.
Кэвендиш откладывает в сторону топор и фонарь, и они вдвоем начинают отодвигать бочки, пока не оказываются на самом нижнем ярусе и перед ними не предстает обшивка правого борта.
– Он не потонет, если ты сам не утопишь его, Майкл, – говорит Дракс. – Только так, а не иначе.
Кэвендиш качает головой и тянется за топором.
– В этом гребаном мире просто так ничего не бывает, – говорит он.
Дракс отступает на несколько шагов, чтобы не мешать старпому размахивать топором. А Кэвендиш вдруг застывает на месте и оборачивается.
– Это не накладывает на меня никаких обязательств, – говорит он. – Я не могу освободить тебя. Особенно после Браунли. Юнга – одно дело, что само по себе уже достаточно плохо, но только не проклятый капитан.
– А я тебя ни о чем и не прошу, – заявляет в ответ Дракс. – Я и не собирался.
– Тогда что тебе нужно?
Дракс передергивает плечами, хмыкает и становится серьезным.
– Если такое время когда-либо наступит, – медленно говорит он, – я прошу тебя не мешать и не вставать у меня на пути. Позволить событиям идти своим чередом.
Кэвендиш кивает.
– Я закрою глаза, – говорит он. – То есть вот чего ты хочешь.
– Это время может никогда и не наступить. Меня могут повесить в Англии за то, что я сделал, и это будет вполне справедливо.
– Но если оно когда-нибудь наступит…
– Да, если оно когда-нибудь наступит.
– А как насчет моего проклятого носа? – интересуется Кэвендиш и показывает на него пальцем.
Дракс улыбается.
– Ты никогда не был Адонисом[68], Майкл, – говорит он. – Подозреваю, что кое-кто мог бы сказать, что мой удар даже пошел тебе на пользу.
– А у тебя и впрямь железные яйца, если ты рискуешь говорить такие вещи человеку, который держит в руках топор.
– Точно, – легкомысленно соглашается Дракс, – и я даже позволю тебе потрогать их, если хочешь.
