Солнце, которое никогда не заходит полностью, вновь начинается карабкаться вверх по небосклону. Тень от корабля падает на лед по левому борту и начинает расширяться. На севере и юге пурпурными искрами вспыхивают горные вершины. Кэвендиш снимает зюйдвестку, чешет в затылке и оглядывается на людей, которые по-прежнему работают на льду. Из рангоутного дерева, шестов и гиков лиселей они сооружают палатки и разводят костры на железных треножниках.
– Если он не потонет сейчас, я всегда могу утопить его позже.
Дракс согласно кивает головой.
– Это – правда, – говорит он. – Вот только выглядеть это будет и вполовину не так хорошо. Ты же построил гребаный ледовый док.
Кэвендиш улыбается.
– Нам повезло, что он разрушился именно так. Такое не часто случается, верно?
– Да, верно. И, похоже, что и на береговом льду вам тоже ничего не угрожает. Кэмпбелл легко сможет отверповать корабль сюда, если откроется подходящее разводье. При удаче вам придется пройти не больше мили или двух, чтобы добраться до него. А все остальные, как мне представляется, будут думать, что корабль уже раздавлен льдами. Ожидать от них неприятностей не стоит.
Кэвендиш кивает.
– «Доброволец» не должен пережить сегодняшний день, – говорит он. – Он просто не может это сделать.
– Если ты позволишь ему, он переживет его запросто, а вот если оторвать одну или две доски обшивки, он точно потонет. Дай мне десять минут времени и топор, и я спущусь вниз. К чему тянуть?
Кэвендиш глумливо ухмыляется.
– Ты убил Браунли тростью для ходьбы, а теперь всерьез надеешься, что я собственными руками вручу тебе гребаный топор?
– Если ты мне не веришь, спустись в трюм и посмотри сам, – отвечает Дракс. – Проверь, не обманываю ли я тебя.
Кэвендиш облизывает губы и принимается расхаживать по палубе. Ветер ослабел, но рассветный воздух стыл и плотен. Снизу доносятся крики людей, а корабль под ними продолжает жутко стонать и поскрипывать.
– Зачем ты убил мальчишку? – спрашивает у Дракса Кэвендиш. – Для чего тебе понадобилось убивать Джозефа Ханну? Какой тебе был от этого прок?
– Человек не всегда думает о выгоде.
– А о чем он тогда думает?
Дракс пожимает плечами.
– Я поступаю так, как должен. И не люблю долгих размышлений.
Кэвендиш качает головой, отпускает грязное ругательство и запрокидывает голову к бледному небу. Спустя несколько мгновений он подходит к фальшборту и кричит юнге, чтобы тот принес ему топор и фонарь. Двое мужчин спускаются на твиндек, а оттуда – в носовой трюм. Дракс идет первым. Воздух внизу сырой и холодный, и вот желтый луч фонаря освещает распорку, трюмные бимсы и ребристую поверхность штабелированных бочек.
