Как человек, привносящий хаос всюду, куда ступала моя нога, я был впечатлен и несколько шокирован такой дотошностью. Я осторожно провел указательным пальцем по гладким корешкам тронутых временем томов…
– Откуда они у тебя? Сам собирал?
– Нет, конечно. В основном достались от родителей. Они оба за границей сейчас. На разных континентах. Отец в Штатах. У него там бизнес или типа того. Мать во второй раз вышла замуж и живет со своим немцем в Мюнхене. Несколько лет уже.
– Ты ездишь к ним?
– Ну, был пару раз у того и у другого…
Было ясно, что Миша с неохотой говорит о родителях, и я решил сменить тему.
– А вообще ты много раз бывал за границей?
– Ну так… В общем, да. Иногда ездим с другом в отпуск за бугор…
«А с подругой?» – чуть не вырвалось у меня, но что-то неуловимое в коротко брошенном взгляде Михаила заставило меня подавиться этим бестактным вопросом.
– Иногда бывают короткие командировки от газеты, на два-три дня. Варшава, Брюссель…
– Ого! Ничего себе!
– Да на самом деле для газетчика обычное дело. Все равно ничего не успеваешь увидеть, только задание выполняешь.
– Должно быть, ты любишь свою работу.
Мы к этому времени незаметно переместились на кухню. Михаил поставил кипятиться чайник и начал споласкивать и без того стерильные чашки.
– Да не особо. Вообще-то подумываю ее бросить.
– Почему?
– Да бессмысленно это все. Строчишь впопыхах новостную заметушку, на следующий же день она выходит под твоей фамилией, а ты даже боишься ее перечитывать. Так, просматриваешь вполглаза, расфокусировав взгляд, чтобы не так стыдно было… – Он улыбнулся.
– Ну… Я думаю, ты слегка преувеличиваешь. А чем же ты будешь заниматься, если бросишь работу?
– Пьесу хочу написать. Выразить современную эпоху в миниатюре.
– А вот я даже не представляю, как писать пьесы, – с легкой завистью выдохнул я.
– А что же ты пишешь?
– Стихи…
Я слегка покраснел.
– И что, хорошие, как ты сама считаешь?
– Да не очень…
– Так не пиши больше.
– Миша! Не надо булгаковщины, это пошло!
Я обиделся и резко отодвинул чашку чая, которую он гостеприимно поставил передо мной за несколько минут до этого.
Михаил громко и как-то глупо заржал, но, быстро оборвав смех, примиряющим тоном пояснил, что это была неудачная шутка. Мы быстро допили чай, время шло за полночь, и хозяин дома предложил разойтись «по люлькам».
Признаюсь, я сознательно оттягивал этот момент. Я ждал и подспудно слегка опасался его. Не торопясь я начал готовиться ко сну. Михаил помог мне разложить диван и расстелить постель. Внутри екнуло, когда он принес мне сразу две подушки и широкое, хотя и легкое одеяло. Я наблюдал, как ловко и плавно двигаются его крупные, холеные руки, заправляя подушки в хрустящие наволочки. Мы то и дело соприкасались, возясь с простыней и пододеяльником, и при каждом соприкосновении внутри становилось как-то тепло и щекотно.
