Весной, летом и осенью 1947-го советские дипломаты, опираясь на толстые кошельки сионистов США, уламывали американских коллег и обрабатывали дипломатов других стран. И в канун зимы – 29 ноября – ООН приняла резолюцию № 181: ликвидировать британский мандат на управление Палестиной и образовать на ее территории два независимых государства – собственно Палестину и Израиль.
Ну, а теперь подведем итог ранее нами сказанному. В марте 1947-го Сталин запускает ущемляющую советских евреев кампанию по борьбе с антипатриотизмом и космополитизмом и тогда же дает установку – сломать сопротивление США и Великобритании и преподнести евреям всего мира их собственное государство у священных для них древнеиудейских развалин. Между этими двумя решениями Сталина – прямая связь: жизнь евреев в СССР надо делать все более морально несносной, но надо и обеспечить им исторически и религиозно привлекательное прибежище: не по нраву вам, товарищи евреи, в Стране Советов – перебирайтесь в Израиль, на Землю Обетованную, о которой каждому из вас талдычили с детства.
Мои изыскания книжные, – Евгений Петрович накрыл ладонью свой блокнот, – позволили мне убедиться: весной 1947-го Сталин уже не сомневался, как в СССР следует решать еврейскую проблему. Но абсолютно ясно ему было и то, что эта проблема сложна чрезвычайно. Евреи пронизывают всю жизненно важную плоть государства, и все действия по их выдавливанию на Ближний Восток должны быть тщательно скрыты и мастерски проведены. В советчиках по стратегии и тактике решения еврейского вопроса Сталин не нуждался, но ему были необходимы толковые исполнители его замыслов. И вот, в мае 1947-го Жданов, осведомленный о намерениях Сталина в отношении евреев, представляет ему Щадова. Полюбуйтесь: он – природный русский, он – внук ученого-антисемита и имеет глубокие знания о евреях, он – бесстрашный офицер, готовый к любому приказу, и, наконец, он – неизвестный ожидовленной властной верхушке человек. Следовательно, его инкогнито можно внедрять в нее для выполнения деликатных поручений.
Евгений Петрович умолк, потом, кашлянув, устремил на меня ничего не выражающий взгляд и вдруг озадачил:
– Как вы считаете, чем могла завершиться встреча Сталина со Щадовым?
– Уверен, что не рукопожатием. Сталин через словесное представление определял суть человека и никогда впервые не принимал того, кому не давал новой роли. А, по вашим словам, Щадов был зачислен в канцелярию Сталина и, стало быть, рукопожатие ему не полагалось – с личным своим персоналом Сталин за руку не здоровался и не прощался.
