– Весной того же 1947-го первые лица СССР на даче Сталина обсуждали ближневосточный вопрос: истекает действие международного мандата Великобритании на управление Палестиной. США настаивают на том, чтобы мандат не продлевать, а ввести над Палестиной протекторат Организации Объединенных Наций, некоторые же страны предлагают разделить Палестину на два самостоятельных государства – арабско-палестинское и еврейское. Какую позицию в ООН занять советской дипломатии? Евреев в Палестине гораздо меньше, чем арабов. Для евреев Палестина историческая родина, для арабов – натуральная. Евреев в Палестину, к холму Сион, упёртые деятели сионизма начали созывать всего с полвека назад, арабы в Палестине живут 13 веков. В принципе, евреев от Сиона следовало бы гнать прочь – Израильско-Иудейское царство там исчезло 2500 лет назад и хватит тщиться его аналог возродить. Но за палестинскими евреями – их богатые и влиятельные соплеменники-сионисты в разных странах мира. Выгнать евреев-сионистов из Палестины нельзя, потакать их претензиям на собственное государство тоже нельзя – несправедливо. Так пусть евреи пока поживут вместе с палестинцами-арабами, и пусть отношения между ними выясняет назначенный ООН генерал-губернатор Палестины.
Допив из чашки остаток холодного уже чая, Евгений Петрович вопросил меня:
– Вы уловили, что я вкратце изложил вам эдакое коллективное мнение собравшихся на сталинской даче?
– Вполне.
– Ну, а кто-то из окружения Сталина мог иметь особую позицию и высказаться за создание в Палестине арабского и еврейского государств?
Я потёр указательным пальцем лоб:
– Трудно угадать. Но, насколько мне известно, член Политбюро ЦК, заместитель председателя Совета Министров СССР и союзный министр иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов очень любил свою жену Полину Семеновну Жемчужину-Карповскую. А она, дочь еврея-портного, где-то я читал, питала страсть к идее сионистов – собрать всех евреев на исторической Родине. И, возможно, Молотов, даже не ведая, чего желает Сталин, мог осторожно из любви к супруге пролопотать нечто в духе ее сионистских настроений. У остальных сталинских деятелей, от Берии до Маленкова, – не было заинтересованности в Израиле: ни личной, ни служебной. Я не прав?
– У вас, – распрямил спину Евгений Петрович, – весьма здравая логика. Да, в окружении Сталина за создание Израиля ратовал только Молотов. Но его довод: мы посодействуем мировому сионизму, вреда от этого нам не будет, а польза возможна – никто из членов Политбюро всерьез не воспринимал. И, тем не менее, все они вынуждены были согласиться с Молотовым, потому что свой резон в государстве Израиль увидел Сталин.
