Значительная сумма в талерах и гульденах и знакомства среди солидных купцов в тех краях обеспечивали легкое и беспечное путешествие. При негоцианте был ловкий слуга Юлиан Габелетто. Хорошо зная язык русских людей, он в случае необходимости мог служить и толмачом. Габелетто был рекомендован негоцианту кардиналом Сфорца.
Негоциант Умберто Мелони имел счастье перед отъездом засвидетельствовать свое уважение славному дипломату Альберту Вимине, с которым счастливый случай свел его в Риме.
Накануне длительного путешествия беседа с Виминой была нелишнею.
А весенним вечером 1654 года Умберто Мелони и Юлиан Габелетто покинули Рим.
Рыжая ряса монаха Иеремии Гунцеля и веревочный пояс лежали на дне сундука, привязанного к задку кареты. Суковатую палку можно было добыть где угодно. Но ряса была как бы зачарована, в ней везло. Гунцель считал, что пренебрегать этим не следует, отправляясь в далекий путь.
…Между тем стоящая, но хорошо налаженная машина Ватикана пришла в движение. Не одни проклятия посыпались на головы еретиков… Чума в черной сутане поползла на восточные земли, туда, к далеким берегам Днепра, где русские и украинцы стояли плечом к плечу, вооруженные и крепкие духом, готовые на все, лишь бы не даться под власть Ватикана, лишь бы избавиться от окатоличения и — как следствие этого — захвата их земель польскою шляхтой… Но Иннокентия X утешало то, что у своевольников было одно слабое место. В спину им зорко глядела Оттоманская империя. И хотя ислам для Ватикана оставался лютым врагом, по именно на него уповал Инпокентпй X, подкрепляя упования свои обычным, испытанным способом.
Давно уже решив, что все средства хороши, Иннокентий X делал свое дело. Оп, казалось, только дернул за тоненький шелковый шнурок серебряный колокольчик, висевший над высокою резною дверью его опочивальни. Но прошло немного времени, как, точно откликаясь ему, тревожно зазвонили колокола в Мадриде и Париже, в Лондоне и Нюрнберге, в Кракове и Стокгольме.
На далеком Крите и за стенами монастырей Мальтийского рыцарского ордена засуетилась иезуитская братия.
Папская булла, направленная своими едкими проклятиями в сердца еретиков, читалась всюду, где насчитывался хоть десяток католиков.
Европа зашевелилась. Близорукие политики, почившие на лаврах после Тридцатилетней войиы, недовольно пожимали плечами. Но такие, как французский королевский канцлер граф де Бриен. или же лорд-протектор Англии Оливер Кромвель, или шведский канцлер Аксель Оксеншерна, забеспокоились. В воздухе явственно запахло порохом…
