Видно было по всему, что Пивторакожуха не очень испугался есауловских кулаков.
— Господи, — охнул он, — попортил пистоль, пан есаул!
— Постой, я ще тебе твою голову поганую попорчу! — пообещал Лученко, загнав Пивторакожуха в угол за печью. — Стража! — заорал он, озабоченно поглядывая на Хмельницкого; тот, скрестив руки на груди, стоял неподвижно посреди горницы и, насупив брови, разглядывал пистоль на полу.
Лученко покрылся холодным потом. Только в эту минуту он по-настоящему понял, какая страшная беда могла произойти на его глазах.
Распахнув дверь, появились караульные казаки.
— Не надо, — спокойно приказал гетман, не поворачивая к ним головы. — Ступайте!
Лученко только рот разинул. Как это так, не надо? А может, у того харцызяки за пазухой еще нож с отравленным лезвием?
Гетман медленно нагнулся и поднял пистоль. Подкинув на ладони, точно пробуя его на вес, отошел к окну и начал внимательно разглядывать оружие.
Лученко на всякий случай прижал рукой Пивторакожуха к стене, тревожно переводя взгляд с него на гетмана, Мгновенно представилось есаулу лицо Лаврина Капусты и то, что ожидало его; хоть и не случилось беды, но не миновать есаулу Чигиринского замка…
Пивторакожуха, силясь выглянуть из-за могучего плеча есаула, проговорил торопливо:
— Пистоль этот тебе, пан гетман, в подарок от меня…
Лученко рот разинул. Гетман вопросительно поднял брови. Под усами пробежала улыбка. Повернулся всем телом к Пивторакожуху и весело сказал:
— Впервые вижу, чтобы так дарили оружие…
— Гетман, — заговорил срывающимся голосом Лученко, — побей меня гром, это злодей, шляхетский шпион! Дозволь отвести его в замок. На пытке он все скажет.
— Отпусти его, — приказал Хмельницкий.
— Да что вы, ваша ясновельможность…
— Пусти! — сердито приказал Хмельницкий есаулу. — Говоришь, подарок? — спросил он, подходя к лавке, на которой, изрядно помятый кулаками есаула, сидел Пивторакожуха. — Да разве так подарки дают? Наставил в грудь пистоль, а потом говоришь — подарок? Недурной подарок — пуля в грудь. Ты кто? — грозно спросил Хмельницкий, строго заглядывая в широко раскрытые глаза Пивторакожуха.
— Оружейник и рудознатец, пан гетман, — тихо ответил Пивторакожуха, подымаясь на ноги.
Лученко на всякий случай не выпускал его руки.
— Пусти его! — крикнул гетман.
Лученко проворно отпустил руку чудака, но стоял, напряженно следя за каждым его жестом.
— Рудознатец? — переспросил гетман, — Оружейник, говоришь?.. А пистоль?
— Тебе, гетман, подарок мой. Ты прочитан — вон написано…
