Широкая кровать, подушка, прохладная простыня… она старалась сосредоточится на постороннем, чтобы без запинки выстроить формулу "ухода".
Славный, старенький, добрый, добрый, милый Диа Магрициус. Когда-то на занятиях с принцессами двора Белого единорога он наставлял: "Не стоит думать, что принцессы или даже королевы застрахованы от насилия. Увы нет. Вы такие же женщины как и все остальные. Случается, что титул не становится преградой для насильника. Случается, что именно титул его как раз и распаляет. Девочки мои любимые, если насилия не избежать, не стоит в порыве неприятия сводить счеты с жизнью. Высшие Силы не прощают такого. Самоубийство — табу. Причинение себе увечий не спасет. Насильник не одумается, не отступит, а женщина может остаться калекой. Девочки, я сейчас проговорю формулу, которую вы запишите и выучите как собственное имя. Если зло неизбежно, проговорите ее про себя. Вы ничего не почувствуете и очнетесь, когда все уже кончится. Это спасет не только ваш разум, но, возможно, и вашу жизнь".
Жесткое холодное колено раздвинуло ей ноги, но это было последним, что запомнила Тейт.
Она летела. Она все помнила и все понимала. В легкости движения чего-то не хватало. Тейт поняла — привычного ощущения собственного тела. Потолок стал кратковременной преградой. Тейт развернулась и скользнула в окно. Внизу на кровати она мельком увидела широкую спину и свое колено. Она больше не стала смотреть. Чем дальше, тем быстрее становился полет. Можно оказалось взмыть к самым звездам. Но там ждал вселенский холод. Диа предупреждал, оттуда можно не вернуться. Держись ближе к земле. Следовало лететь к паркам. Там были друзья. Следовало узнать, что происходит. Тейт свечкой ушла ввысь, почти дотянулась до прохладного предзвездного пространства и по косой дуге опустилась к земле.
Она ошиблась и вместо парков оказалась над смутно знакомой местностью. Мелькнул шпиль замка Тал. Пограничная река изогнула серебристую рыбью спину. На той стороне тоже остались друзья. Тейт опустилась совсем низко, скользя над травой, будто облачко ночного тумана.
Она даже запахи различала. И звуки. Корова вздохнула в хлеву. Заблеял кто-то мелкий как засмеялся. Вдруг стало так хорошо, будто она вернулась в детство, в родной дом…
— Нет, ты только посмотри, что он натворил! Нет, ты посмотри! Я сейчас хворостину возьму и выпорю тебя. Я тебя точно выпорю. Ты понимаешь, что теперь месяц будешь ходить с зеленым лицом?
