Вознюк в самом деле ломал голову, размышляя о загадочно исчезнувшей тетради. Много раз в тот день ожидал, что вот-вот за ним прибегут и тогда… Что последует за этим «тогда», и думать боялся. Около двух лет держался, ни единым шагом своим, ничем абсолютно не навлек на себя подозрений. Так закрепиться, как сумел он, редко кому удавалось. И вот из-за простой оплошности…
Еще в Мюнхене, только-только связавшись со службой полковника Стивенса, окольными путями узнал об одном, затем о другом провале агентуры, засланной в Советский Союз, Чехословакию, Польшу. Здесь, в Союзе, после перехода границы, читал о том же в газетах.
Спокойствие изменило ему. Страшная пустота образовалась вокруг. Среди сотен людей выделялся белой вороной. Во всяком случае так казалось ему. Вот-вот кто-то схватит за шиворот, скрутит руки за спину и на гневный окрик: «Предатель, грязный шпион!» — разом повернутся сотни, тысячи разъяренных старгородцев.
Утешала лишь надежда: быть может Полийчук невзначай прихватил тетрадь? Но как с ним связаться? Ехать самому в Дубровичи? Очередная и, возможно, роковая глупость! Звонить по телефону? Неосторожно…
Мысль, что тетрадку спрятала Лиза, не приходила в голову. «Дурочка эта „вклеилась“ в меня до самой маковки! — самодовольно думал он. — Разве она посмеет?»
Оставался единственный выход: ждать, пока Лютый обнаружит свой промах и сообщит об этом. Старый бандюга хитер, как лиса…
А все-таки, может, рискнуть? Ходить в вечном страхе, ожидая сообщения Лютого…
Рабочий день тянулся, как никогда, медленно. После пяти Вознюк побежал на междугородную. У окошка заказов толпились люди. Дежурная раз за разом вызывала абонентов:
— Москва, пятая кабина.
— Брест, четырнадцатая.
Голос дежурной, усиленный микрофоном, гремел на весь зал.
Вознюк дождался очереди, заказал разговор. Сам того не замечая, все время нервничал, потирал руки, вставал, снова садился.
— Дубровичи, тринадцатая, — объявила дежурная.
Вознюк было вздрогнул от громкого окрика, рванулся к кабине, но на полпути нерешительно остановился. Тринадцатая?… Нет, в тринадцатую он не пойдет.
— Кто ждет Дубровичи? Дубровичи в тринадцатой кабине.
Напрасно кричала дежурная, — в тринадцатую кабину абонент не вошел. И заказа не аннулировал.
Отойдя подальше от почтамта, Вознюк вытер вспотевший лоб, привычно осмотрелся. Куда же теперь? Ехать в Дубровичи? И вдруг его осенила, показавшаяся идеальной, мысль: послать туда Лизу! Дождаться воскресенья, а затем, под видом прогулки, махнуть в село. Разумеется, к Лютому она пойдет одна. За три оставшихся дня он успеет продумать все и подготовить Лизу. Она с радостью согласится поехать за город.
