Те несколько минут, пока открывали дверь, показались нескончаемо долгими. Сил только и хватило, чтобы переступить порог.
Полийчук вышел всклокоченный, с припухшими от сна глазами, придерживая рукой кальсоны.
— Ты? — воскликнул он, пропуская гостя в комнату.
— Пасть заткни, — зло прошипел Горло-риз и в изнеможении повалился на пол.
Появление Горлориза было такой неожиданностью, что бухгалтер с трудом пришел в себя. Вот, значит, кого поджидал Остап! И все-таки не хотелось верить, что перед ним сам Горлориз. Невольно повторил свой вопрос:
— Ты? Сюда?
Горлориз в бешенстве прохрипел:
— Не я. Папа римский! Ляпу заткни и помоги встать!
Полийчук довел гостя до кровати.
— Выйду подывлюсь, чы не привив кого, — сказал он, набросив на плечи пиджак.
Горлориза будто стегнули. Он схватился за пистолет:
— Продать хочешь, сука? Ни шагу, бо так и пришью на месте!
В испуге бухгалтер замахал руками, — от Горлориза всего можно ждать.
— Скаженный! Так я ж для тебя стараюсь.
На улице стояла предрассветная тишина, изредка нарушаемая голосистым криком петухов. Над хатами вились дымки. Полийчук посмотрел в сторону пограничной заставы. Нигде ничего… Успокоенный, возвратился в хату.
— Следы обработал?
Горлориз ответил, не подняв головы с подушки:
— Не дрожи, все сделал как нужно.
— Мне нечего дрожать. Если трясучка, то на тебя нападет скорее: я дома, в своей хате. — Он плутовато взглянул на гостя. — Эк тебя вымотало. Хоть бы мешок снял, что ли. Давай помогу.
Горлориз с трудом высвободил руки из лямок рюкзака, передал его Полийчуку.
— Каменьями набыв его, чи що? Тяжкый, холера.
— Каменьями голова твоя напакована. Рация в нем, осторожно.
— Что ты сказал? — не поверил бухгалтер.
— Рация в мешке, ты поаккуратней, не побей чего.
Полийчук просиял и готов был расцеловать своего избавителя. Теперь отпадет необходимость вести сложную и опасную игру с пограничниками, подвергать себя излишнему риску. Хоть Остап здорово придумал, но и пограничники не дураки. По мере приближения назначенного Остапом дня бухгалтер все больше терял уверенность о благополучном исходе затеянной игры.
Каким-то шестым чутьем Полийчук догадывался, что начальник заставы по-иному стал к нему относиться. В словах капитана уже не сквозило прежнее радушие… Полийчука, брат, не проведешь. Он сам трижды стреляный воробей…
— Спи, друже, набирайся сил. Уж я для тебя постараюсь.
Горлоризу приглашения не требовалось, — он крепко спал.
Полийчук засунул рюкзак в самый дальний угол под кровать, прикрыл его тряпьем. Затем, после короткого раздумья, взялся готовить завтрак. Для дорогого гостя ничего не жаль. А там, с божьей помощью, все обойдется тихо-спокойно. Накормит, напоит, а вечером в Старгород. Дальше — дело нового хозяина. Пусть Остап ломает голову…
