С помощью того же отца Ариона молодой Волченко вскоре прослыл «мучеником и борцом за украинскую нацию». Тогда, конечно, никто не знал, что отпрыск петлюровского сотника имеет уже немалый опыт шпика польской дефензивы и умело использует этот опыт как «референт провода» украинских националистов…
Освободительный поход Красной Армии в западные области Украины вынудил до конца еще не оперившегося националистического «деятеля» спешно покинуть Краков и искать убежища в Германии. Правда, прожил он там недолго: возвратился на Украину в обозе гитлеровской армии.
Притихли Дубровичи. Волченко ходил по селу, сопровождаемый «самостийниками», да все к чему-то присматривался, принюхивался. А вскоре тишину опустевших улиц нарушил горький плач и душераздирающие крики жертв палача.
— Значит, моей земелькой пользовался, голодранец? — спрашивал Волченко.
— Так то ж советы дали… Господь бог свидетель!
— Ну, то и я добавлю. Дать ему земельки!
Несколько дюжих бандитов сбивали несчастного с ног, вспарывали ему живот и набивали землею…
— Сколько моих овечек тебе подарили советы? — спрашивал палач у другого. Спрашивал спокойно, не повышая голоса, только глаза наливались кровью.
— Пять, — отвечал крестьянин.
— И куда ты их девал?
— Четыре немцы забрали…
— Немцы? Брешешь, сучий сын! Немцы— наши освободители, а ты агитацию большевистскую разводишь! Сожрал, теперь на них сваливаешь?
— Ей же богу, одну только больную прирезал.
— И не подавился? — лицо Волченко багровело. — Убрать! — подавал он команду своим подчиненным.
По ночам пылали украинские хаты, а утром разносился слух, что пожары — дело рук поляков. Следующей ночью горела польская половина села, и над тлеющими головешками полз слушок: «Украинцы сожгли…».
Волченко покинул село, как только с востока донеслись первые залпы советской артиллерии. Ушел не один…
В конторе дубровичского колхоза «Победа» с утра было людно. Льноводы получали аванс. Слышались шутки, смех, вперемешку — польская и украинская речь.
Особое оживление царило возле стола, за которым важно восседал кассир, время от времени неторопливо вынимавший из ящика тугие пачки денег.
Бухгалтеру Полийчуку такое оживление явно было по душе. Хотя его помощь и не требовалась — кассир управлялся сам, — бухгалтер все же взял у него ведомость и громко приглашал колхозников:
— Знатному бригадиру Франкевич привет и наилучшие пожелания! Расписывайся, получай. Дай бог каждому такой кусочек!
К столу подошла чернобровая, еще молодая женщина с большими глазами.
