— Идем.
***
Клетка гремит и трясется, а мое сердце бьется где-то в горле. Удары и рычание смешиваются с криками толпы. Я никогда в жизни не видела ничего настолько смелого, настолько потрясающего. Волнение иголками покалывает по всей поверхности моей кожи, словно электричество по металлу, но рядом со мной у стены тоннеля сидит Джай, поигрывая болтающимися нитками на рукаве рубашки. Как ему могут надоесть разворачивающиеся действия перед нами? Полагаю, он привык к этому, но для меня это совершенно новый мир. Мир, страшный и волнующий одновременно. Каждые несколько секунд, когда бойцы дают себе небольшую передышку, мое внимание обращается к перилам над клеткой и на толстые пальцы, удерживающие их. Череп меняет позу и опирается локтями на перила, чтобы стать ближе к бою, и мой взгляд перемещается на его руки. Когда бойцы сталкиваются и валятся на пол снова, я позволяю своему взгляду переместиться на лицо Черепа и его подробно прорисованный череп. Я могу видеть каждую косточку, все пространство окрашено в угольно-черный цвет. На мгновение меня пленяет это, я как будто загипнотизирована. Он — это самое страшное, что я когда-либо видела, и, хотя вчерашние события уже не видны на его коже, чувствую, будто все еще вижу невинную кровь на его руках. Хоть и страшно, я не могу не задаться вопросом, любил ли он когда-нибудь женщину, как выглядит улыбка на его губах. Интересно, каким цветом блестели его глаза, когда он был влюблен...
Я оглядываюсь на бойцов, оба стоят на дрожащих ногах и обмениваются тяжелыми ударами, удар за ударом. Один боец с чуть большей энергией, чем другой, делает удар. Он попадает по голове, выводя своего соперника из равновесия. Не теряя времени, он выпрямляется и совершает сокрушительный удар в подбородок. Я ахаю и прикрываю рот, когда голова соперника от удара резко откидывается. Я вижу это в его глазах — остекленевший взгляд — и вдруг его голова тяжелеет в сравнении с остальным телом. Мое сердце подпрыгивает в груди, в голове, в горле, везде, и я не могу ничем помочь, но придвигаюсь ближе. Подсознательно я тянусь назад и касаюсь руки Джая, чтобы не упасть, делая шаг вперед. Я использую его в качестве охранника, в случае, если мне нужно будет отступить в любой момент. Потрясенный парень качается, как дерево на ветру, и сваливается на пол.
Комната замолкает.
Он не двигается.
Только звуки натянутых толстых цепей, трущихся о металлические перила, и крошечных дорожек дождевой воды, капающих на бетон вокруг нас. Мой рот открыт, глаза расширены. Я никогда не видела нокаут раньше.
