– Это прямо как Золушка, когда она превратилась в прекрасную принцессу, – покачал головой Дик.
Горацио Алджер. Дик – оборванец
Даже если в детский дом попадают вполне здоровые дети, читать об этом весьма нелегко. Однако во многих книгах детский дом оказывается лишь переходным периодом, в конце концов дети попадают в семью к приемным родителям.
К девятнадцатому веку в Европе возникло понимание того, что помощь сиротам – это проблема, которой должны заниматься общественные институты, а не отдельные люди. К концу века появились и постепенно стали улучшаться (в весьма относительном смысле этого слова) сиротские дома и приюты. В начале двадцатого века (по большей части в Западной Европе и в США) стало понятно, что детский дом совсем не лучшее решение вопроса. Возникло движение разукрупнения детских домов, появились так называемые фостерные (приемные) семьи, то есть маленькие семейные детские дома[235], постепенно возросло количество усыновлений, появилась система патроната, к середине века вошли в практику международные усыновления. Приемные дети, часто даже отличающиеся от родителей по цвету кожи, перестали казаться чем – то из ряда вон выходящим. Как говорит еврейская пословица: «Воспитывающий чужого ребенка – все равно что родитель его»[236].
Современные основы социальной защиты детей – сирот были во многом основаны на исследованиях английского психиатра Джона Боулби, который разработал в 1950–х годах теорию привязанности, подтвердившую, насколько важно для ребенка в самом раннем возрасте установить надежную связь с тем, кто его растит. Боулби показал, что в детском доме у ребенка такой надежной привязанности чаще всего не возникает[237]. В Советском Союзе, где на протяжении десятилетий идея коллективного всячески поощрялась, детские дома всегда воспринимались как что – то вполне нормальное и приемлемое (да и сейчас находится немало тех, кто по – прежнему видит в детском доме – интернате и идеях Макаренко воспитательную панацею). Усыновление в большинстве случаев сводилось к усыновлению младенцев и хранилось в жесточайшей тайне (от самого ребенка и от окружающих).
Представление о том, что детский дом – решение всех проблем осиротевшего ребенка, оказалось удивительно стойким. Однако в современной России мысль о том, что семья лучше, чем любой, даже самый распрекрасный детский дом, постепенно находит своих сторонников. В результате возникает желание (и возможность) усыновлять не только самых маленьких детей, но даже и подростков, возникают первые семейные детские дома. В наши дни усыновление, конечно, изменилось и в каком – то смысле упростилось если не с моральной, то хотя бы с технической точки зрения
