.
Понятно, что если даже не рассматривать самые тяжелые случаи, когда литературное произведение полностью основано на собственном (горчайшем) опыте автора, романы о детских домах – чтение нелегкое. А уж когда основано… Примером такой литературы является автобиография Рубена Гальего «Белое на черном» (2002). Гальего остался сиротой при живых родителях и попал в страшную систему советских детских домов и интернатов для инвалидов. Несмотря на невероятные трудности, ему удалось выжить, стать писателем и даже найти свою мать. Книга для детей не предназначалась, но интересно, что ее автор уже сам стал героем детской книги[225], и в этой книге дети с тяжелыми травмами и ампутациями, лежащие в больнице, находят поддержку и утешение в автобиографии Гальего.
Еще один, тоже не детский автор, пишущий о своем детстве, это Александр Гезалов. «Соленое детство» (2002), в сущности, книга воспоминаний, которые читать жутко. Чего стоит только один такой штрих: «Собирались снимать кино о прошлом веке. Мы, практически все, подходили на роли детей бедняков. Режиссер так и говорил. И еще он говорил: “С глазами у детей все нормально, будем снимать”»[226]. О современном подростке и для современного подростка написан роман Альберта Лиханова «Никто» (2000). Ужасны судьбы сирот, собранных в интернате, ужасно их прошлое, ужасно и будущее. Хоть они и «государственные дети», как зовет их «тетка из комиссии», но на самом деле государству до этих детей дела нет, как и им до государства. По словам специалиста по детской литературе Ирины Арзамасцевой, «писатель прав: ребенок, подросток в упор не видит государства, не рассчитывает на него»[227].
В статье, опубликованной в 1995 году, исследователь детской литературы Мария Николаева писала: «Русские сироты, уличные мальчишки, жертвы войн, наркоманы и беременные девочки – подростки еще не обрели своего голоса в литературе для юношества»[228]. Как мы видим, буквально за считанные годы эта ситуация коренным образом изменилась.
Стоит подробнее остановиться на самом необычном произведении последних лет о детском доме. Его адресаты – и взрослые, и подростки. Это большой, во всех смыслах этого слова, трехтомный роман Мариам Петросян «Дом, в котором…» (2009)[229]. В этом Доме собраны те, кому ужасно трудно: дети, как пишут в историях болезни, «с нарушениями опорно – двигательной системы». Не все, кто живет в этом доме, сироты, но можно смело сказать, что ни у кого из этих детей нет семьи. Роман сразу же вызвал множество реакций и попыток символического истолкования. М.А. Черняк, например, считает, что «лишь постепенно становится понятным, что мир Дома – это развернутая метафора детства, расставание с которым неизбежно»
