Провинившийся Лисенок не смел на своих дочек и глаз поднять: посадив всех, погнал с холма телегу! Неусыпный Пьяница заметил их поспешное бегство и катился еще какое-то время за беглецами, пытаясь еще поднети вознице «на посошок» – но все же отстал.
Вернувшись к матерям, школяры нашли изменившейся свою малую родину! Повсюду им встречались чужие люди, во многих дворах пищали младенцы, а топоры новых переселенцев без устали тесали новые срубы. Избы уже не могли уместиться на холме и строились внизу, вдоль дороги.
Бесхозную школу той зимой поселенцы разобрали себе на пристройки. Землянки, в которых жили Валентина с Агриппой-затворницей, совсем обвалились. С горечью убедились Строитель с Книжником в том, что еще больше заболела их мать. Всю прошедшую зиму ожидала она, когда сойдет снег – так не терпелось ей вновь уходить к дорожным перекресткам! И летом редко теперь она появлялась в селении. С утра до вечера стояла на дорожных обочинах, всматриваясь в лица проходящих и проезжающих – но ни с одного, ни старого, ни молодого лица ответно не взглянули на нее глаза ангела.
Возвращалась Валентина глубокими вечерами. Ночью Книжник с братом слышали ее тихие молитвы. Были они предоставлены сами себе, сердобольные Наталья с Марией кормили их вместе со своими сыновьями.
Все оставшееся лето ребятишки провели весело и шумно: носились гурьбой, купались, играли в городки и пятнашки. Майка и Зойка были постоянно вместе с Безумцевыми сыновьями. Один лишь Книжник все то время просидел под яблонями на своем излюбленном месте, поглядывая с края холма на дорогу, по которой уходила ранним утром его несчастная мать.
С тоской ожидали школяры неминуемого возвращения. И вот настал черный день, Лисенок запряг лошадку, и телега побежала обратно к областному центру. Проезжая мимо Безумцева холма, Лисенок нещадно подхлестывал кобылку. Дымил там костер, и надрывалась гармоника, но все обошлось – никто не загородил им путь.
Однако каждый год с тех пор на дороге ожидал Пьяница возвращения братьев, и не было случая, чтобы пропускал он мимо телегу! Днем ли, ночью, но обязательно выныривал, брал лошадь под узцы и вел ее на отцовский холм. Отощавшие за зиму братья и Зойка с Майкой набрасывались на еду и, насытившись, затем отдыхали в саду, под деревьями, в пряном сене, зарываясь в него и прислушиваясь к довольному бурчанию своих животов. Низкие яблони опускали к ним свои ветви. Всхрапывала кобылка, насыщаясь сочной травой Безумцева сада. Отец иногда принимался реветь гармоникой – нравилось Безумцу извлекать дикие звуки, от которых впору было затыкать уши.
