– Неужели променяете будущее на сивуху и ругань?
Поселенцы, ужаснувшись жалкому виду ребятишек, кричали:
– Посадить его надо! Отчего же не применишь власть?
Беспалый остался непреклонен:
– Сама жизнь его уничтожит вместе с его сивухой!
И строго наказал:
– Завтра чтобы все ребята сидели за партами!
Матери погнали беглецов домой, и вскоре отчаянно завопил в Натальином доме Музыкант. Даже Мария не могла сдержаться – беспощадно принялась пороть Степана с Отказником. А Книжник с братом Строителем, вздыхая, побрели к своей землянке – и застали ее пустой.
Валентина все чаще оставляла сыновей. В селении шептались, что окончательно повредилась она в рассудке. Несмотря на дождливую осень, уходила она далеко к дорожным перекресткам – даже тогда, когда из-за распутицы ни одна машина не могла проехать мимо нее, ни один путник не мог пройти.
Повзрослевшие братья отыскивали ее, брали под руки и отводили к землянке, и сами давали ей еды, которую приносили им другие женщины. Но однажды Валентина ушла так далеко, что Владимиры не смогли ее отыскать.
Долго бродила она в полях, огибала болотца, пока не набрела на жилище Аглаи. Над крышей, поросшей мхом, вился дымок, старуха варила свои коренья. Испугавшись внезапной гостьи, девочка вцепилась в старуху. Валентина горько сказала:
– Нет сил моих больше ждать. Думала – вот-вот Бог вспомнит о нас. Но, видно, не дождаться нам Его вестника… Кого угодно уже занесло! Один богохульник распахал всю землю, другой, все бросив, не просыхает на холме… И оба насмехаются над Ним! Неужто забыл о нас Господь?..
Старуха рассердилась:
– Молчи! Наше ли дело знать о Милости?! Жди до конца дней своих, на коленах ползай, покройся струпьями, питайся травой – но жди! Как можешь ты сомневаться в Его Благодати?.. Знай одно: явится ангел. Недолго терпеть! Бог не простит, коли в Нем усомнишься. Не гневи Его, доча… Недолго быть богохульной власти. И твоему лохматому черту достанется!.. К сыновьям своим возвращайся и не ропщи. Не гневай Господа, ибо знает Он, что творит!
И Валентина послушалась.
С тоской сиживал Книжник на Агрипповых уроках. Вечерами его братья рыскали по селению в поисках пищи, и разговоры и думы их были лишь о еде. Он же, отрешенный, бродил по улице, подстерегая Беспалого, и просил хоть каких-нибудь книг. Но тот разводил руками, не решаясь еще давать ребенку Маркса:
– Подрасти немного, тогда поймешь его науку.
И вновь тогда Книжник брался за Библию: книга, от которой отреклась Агриппа, читалась им с утра до вечера. Он грезил палестинской пустыней и с надеждой взирал на небесные горы, которые каждый день возникали перед ним и рассыпались, подобно башням Иерихона. Но когда пробуждался от грез – повсюду, насколько видели его глаза, простирались серенькие болота, холмы и камни.
