Остальные детишки: среди них и Музыкант, и Отказник, Строитель и Степан, и насмешливые лисенковские дочурки, учились безропотно. Только Книжник скучал на уроках! Он знал уже азбуку. Часто задумывался он о чем-то своем, поглядывая в окно на небо, и даже одергивания новоявленной учительницы не выводили его из раздумий. Смеялись школяры над его отрешенностью и не упускали случая ущипнуть или толкнуть его – на их щипки и колотушки Книжник не отзывался.
А Беспалый привез бумаги и карандашей. Дело с урожаем так и не поправлялось, хотя власть в помощь пригнала трактора даже в эти отдаленные места, и были распаханы новые пустоши. Дождей в тот год пролилось столько, что вновь почти все было загублено! Председатель не сдавался и утешал, как мог, поселенцев, Безумец же по-прежнему не выходил у него из головы.
– Я или он, – твердил Агриппе. А когда удивлялась та, почему до сих пор не посажен бездельник, объяснял: – Сама жизнь покажет, за кем будущее!
По-прежнему жили в селении скудно, аппетит же у детей был отменный, не могли их насытить ни брюква, ни репа. Школяры были постоянно голодными. Раздав им карандаши и бумагу, Председатель сказал:
– Разве в животе одном дело?! Учитесь! Пусть головы ваши забьются иной пищей – то-то она будет поважнее картошки с говядиной!
И твердил им беспрестанно:
– Сытое брюхо к ученью глухо!
И дети учились, выписывали неровные дрожащие буквы на драгоценных бумажных листах. Беспалый тому радовался и приговаривал:
– Есть вещи поважнее котелка с мучной похлебкой!
В ту осень все вроде успокоилось. Поселенцы, летом частенько навещавшие злополучный холм, угомонились с первой же распутицей, ибо дожди пошли такие, что напрочь размыло дорогу.
Школяры слушались, Беспалый тому радовался. Но однажды в окне школы показалась рыжая головенка. Явившийся Пьяница корчил детишкам рожицы и показывал им целый ржаной каравай!
Едва досидели ученики до конца уроков. Наконец ни о чем не подозревавшая Агриппа кивнула, завершая учебу, – и дети сорвались к двери. Следом за ними брел задумчивый Книжник. А Пьяница, встречая братьев у крыльца с мешком за плечами, зазывал за собой к озерцу. Там, в камышах, развязал сидор.
Дети набросились на еду и набивали рты всем, что он с собой притащил. Рыжий пройдоха, отъевшийся за дни своей пропажи, подсмеивался над прожорливыми школярами. Затем, дождавшись, когда все насытятся, вытащил отцовскую флягу. Дети глотнули обжигающую отраву – и все им стало радостно, даже унылый дождь сделался веселым.
