– Спаси хотя бы его выродков! – умоляли женщины Беспалого. – Отвези к нему, хоть чем, хоть соломой пусть кормит их!
В ногах они готовы были ползать. Он еще упрямился и ждал помощи, но после того, как понесли поселенцы хоронить еще одного маленького страдальца, все же не выдержал!
Собрали тогда ему Безумцевых сыновей, всех, кроме одного только крохотного Музыканта, который оставался со своей матерью. Привели Беспалому также двух лисенковских дочурок, Майку и Зойку. И усадили всех на сани. Единственная на все селение лошадка, чудом еще передвигая ноги, тронула сани с холма.
Первые воспоминания Владимира Книжника связаны были с тем днем. Помнил он, сидящий на краю саней, – пропало куда-то их печальное селение. И был путь, и был внезапный конец долгого пути. Из ледяной тьмы, в которой жили только далекие звезды, проступили земные огни.
Помнил Книжник выплывший холм и крышу огромной избы. Помнил, как вырос перед ними дом и ярко обозначились горящие окна. Сани стукнулись о крыльцо. Дети таращились на бревенчатую громадину, а Беспалый вытаскивал их и одного за другим заводил в сени.
Долго жались дети в сенях, а за дверью остались мороз и верная погибель.
Самым смелым оказался рыжий Натальин первенец, Владимир Пьяница. Он-то первым догадался толкнуть дверь в горницу и шагнул в тепло. Следом потянулись остальные. Вошедших встречала молодая цыганка, на ее руках и в ушах звенели кольца, платье подметало пол. В избе жарко дышала печь. Притихшие дети увидели на полу, на овчине, своего развалившегося отца.
Удивительно, но мешки, полные зерна, уже были готовы: видно, здесь давно поджидали гостей! Пока Беспалый, ни слова не говоря, таскал мешки к саням, цыганка, раздев маленьких гостей, усадила их рядом с хозяином. Собаки бродили между ними, ласковыми шершавыми языками умывая их лица. Отгоняя собак, цыганка поставила перед каждым миски с хлебом и рыбой. Дети жадно рвали горячий еще хлеб и набивали им рты. А Безумец одобрительно разглядывал рыжего Пьяницу, который глотал в три горла.
Мгновенно забыли дети о том, кто привез их сюда. Когда они насытились, отвалились от еды и принялись засыпать, женщина поставила лестницу к чердачному лазу, одного за другим подняла спасенных и уложила на сеновале, на котором было тепло и сухо!
Утром в маленькое чердачное оконце бил солнечный луч. Измученные пришельцы посапывали, зарывшись в сено. Проснулся лишь Книжник. Выглянув в оконце, он обнаружил повсюду снежное пространство, окружившее отцовский холм, и снег и солнце слепили его.
