«Нет, толстяк, я тебя не упущу» – подумал гвардеец, в голове которого созрел незамысловатый план. Он, глядя в глаза оппоненту, медленно приблизился к -Портосу, шепнув ему на ухо:
– Чьего выздоровления вы намерены ждать? Вы в своём уме?! Этот человек убил де Флери!
В остекленевших глазах мушкетера появился страх, лишивший его на некоторое время возможности говорить и мыслить. Через несколько мгновений, вернувшись в своё обычное состояние, а значить, обретя показную браваду и удаль, Портос, пытаясь придать словам уверенности, а лицу бесстрашия, вымолвил:
– Ну, что ж, если так обстоят дела, и если господин де База вознамерился доверить сие щекотливое дело месье де Бернажу, я принимаю вызов, ведь признаться и сам, не люблю откладывать в долгий ящик дела, касающиеся чести. Но у меня есть одно условие.
Этими словами мушкетер собрал внимание окружавших его, как друга, так и врагов.
– При любом исходе поединка, дело будет считаться оконченным, и ни кто из нас не вправе более требовать сатисфакции.
Гийом сделал шаг вперед, очевидно, намереваясь возразить великану, но красноречивый жест гвардейца заставил его замолчать, приняв условия мушкетера.
Добравшись до луга Пре-о-Клер, что было вовсе нетрудно, дуэлянты двинулись в сторону островка Сводниц, где у самого берега, выбрали подходящее место. После того как обсудили условия поединка, и покончили с прочими формальностями, секунданты, де База и де Плешо, заняли свои места. Сбросив с себя всё лишнее: шляпы, плащи, камзолы и перевязи, в тонких белоснежных рубахах, из дорогой ткани, противники предстали друг перед другом, с обнаженными шпагами. Звонкая сталь, освобожденная от кожаных ножен, угрожающе засверкала на солнце, как будто учуяв приближение сладостного момента, когда столь желанная теплая кровь, обагрит острые грани, жаждущего липкой влаги клинка. Де Плешо заметил, как руки Портоса дрожат от волнения, когда верзила натягивал перчатки из грубой буйволовой кожи. Внимательно осмотрев остриё клинка своего «эспадрона», Бернажу зачерпнул горсть земли и растер его меж ладонями, скрытыми в облегающие кисть перчатки, тонкого черного замша. Он долго поглаживал витую рукоять изящного эфеса, прежде чем, взявшись особым хватом, спрятал кулак за овальной узорчатой гардой.
Выбирая позиции, опытные противники позаботились, чтобы солнечные лучи не были помехой во время боя, и, приняв выжидающие стойки, словно два «богомола», приготовились к схватке. Дворян разделяло не более пяти шагов. Их сосредоточенные взгляды были устремлены глаза в глаза. Острия клинков, являвшиеся продолжением руки, направлены в сторону неприятеля. Время остановилось, и лишь глухие удары пульса напоминали о том, что его беспощадный ход не заставит замедлить приближение смерти, нацелившейся отточенной косой в одного из пары бойцов, сошедшихся на заброшенном пустыре.
