— Это вы своим любовникам расскажите, когда будете выяснять, кто из них вас сифилисом наградил, — выдала Арха.
— А, может, это я от Дана и подцепила? — прищурилась золоторожка. — А он от тебя, потаскушка дешевая, а?
— Фантазия на уровне! — восхитилась ведунья. — Точно, грибочки галлюциногенные! Да мы по настоящему даже не целовались ни разу!
— Что, промахнулась? Не на того полезла, дешевка! Он мой, поняла?
— Что тебя на стоимости то заело? Клиенты с ценой обижают? А чей он — это еще очень большой вопрос! Но то, что не твой — это точно!
— Думаешь, что если ты его ублажаешь, то он за тобой побежит что ли? И не рассчитывай, грязнокровка! Я тоже кое-что умею. И куда лучше, чем ты. Он мой, мой, мой!
— Не сомневаюсь в твоем богатейшем опыте. Да только я за ним бегом побегу, если он позовет! Просто потому…
— Вообще-то, до сегодняшнего дня я был свой собственный, — устало сказал Дан, потирая ладонью лоб.
Арха открыла рот, да так и осталась сидеть, забыв его закрыть. Сказать, что она мечтала провалиться непосредственно во Тьму — ничего не сказать. Демонесса поступила умнее. Простонав, она упала в обморок. На этот раз гораздо предусмотрительнее — на диван.
* * *
— К тебе можно? — дверь приоткрылась и в щель между притолокой и створкой просунулась голова кудрявого ивтора.
— Нет, — мрачно ответила Арха.
— Отлично. Тогда я вхожу.
Адин тихо прикрыл за собой створку и, несколько скособочившись прошел в комнату. Лекарка, обнимая подушку, наблюдала как он, кряхтя по-стариковски, усаживается в кресло.
— Не ревешь?
— Не имею такой дурной привычки.
— Ну и зря. Иногда бывает полезно. Слушай, кинь мне подушку. Твой шов до сих пор болит.
— Вообще-то, это твой шов. И еще бы ему не болеть. Ты до сих пор должен валяться в постели и изображать из себя умирающего, — проворчала ведунья, но подушку кинула.
Правда, намеренно целясь ему в голову. Но демон гвардейцем бы не был, не сумей он перехватить «снаряд» и сунуть его себе под спину.
— Рассказывай, — приказал Адин, доставая откуда-то из глубин камзола бутылку с вином, два бокала, гроздь винограда и конфеты.
Арха наблюдала за ним, пытаясь сообразить, где он это все прятал. Казалось, что одежда его облегала как вторая кожа.
— Что тебе рассказывать? Кстати, ты в курсе, что тебе пить нельзя?
— А это и не для меня. Я только так, поддержу, — заверил он лекарку, разливая вино в бокалы. — Да ты пересаживайся поближе, что ты в угол забилась?
— Не пью, — мрачно сообщила лекарка.
