Вот и сейчас Дьюри с удовольствием вспомнил то блаженное состояние, которое, как ему казалось, мог испытать только полководец после трудного выигранного сражения. Спать ему теперь совершенно не хотелось, он снова взял в руки дневник Чиллы, собираясь продолжить чтение, но вдруг вспомнил анекдот: Возвращается солдат с фронта и видит: сидит девушка и кормит ребёнка грудью. Девушка ему понравилась. Он решил разузнать о ней подробнее, и спрашивает у стоящего рядом с ней отца: «Почему она кормит ребенка?» А тот отвечает: «Молоко есть, время есть, почему же не кормить?» И перефразируя ответ её отца, он сказал себе: «Дневник есть, время есть, почему бы не почитать?». И продолжил чтение.
«…Меня поразило больше всего то, что такая красивая женщина, как моя мама, может быть не уверенной в своём превосходстве над всеми, чуть ли, не с рождения. Она пишет, что только в поезде почувствовала: „Стук колёс на стыках равномерно отмерял не только время, но и расстояние, которое увеличивалось между нами и городом, где мне было так хорошо. Этого я, конечно, не могла простить Дьюри, ведь я ему пока не изменяла, мне просто доставляло удовольствие кокетничать, но я поняла, что с этой минуты Я хозяйка и только Я“.»
– Врёт она, дочка! – возмутился Дьюри, отложил записи Чиллы и начал объяснять воображаемой дочке, но скорее всего, самому себе. – Да какая же она была хозяйка, если она на протяжении почти девяти лет, до того проклятого дня рождения, была как ручная. Если бы не Аттила, если бы я тогда не напился, быть может, и у тебя была бы светлая жизнь. И что меня дёрнуло пить с ним? Возможно, мне хотелось доказать твоей матери, что я могу перепить его, что я сильнее его во всех отношениях. И… Эх! дочка. Я был не тем, кем стал сейчас, это твоя мать меня довела до того, что даже стыдно смотреть в зеркало, на кого я стал похож. Поэтому тебе трудно представить, почему Ица могла быть не столь уверенной в себе, как бы тебе этого хотелось.
В молодости и мне казалось так же, как и тебе, что красивые меньше страдают, но, прожив долгие годы с твоей матерью, я понял то, моя милая девочка, что красивые ещё больше страдают, чем некрасивые. Если некрасивые страдают от взгляда тех, кто им нравится, то красивые страдают от взгляда любого человека, кто посмотрит на них не так, как хочется. С годами некрасивые женщины привыкают к своей внешности и перестают обращать на неё внимание, красивые же совсем наоборот.
