Пульс стучит у меня в ушах. Кровь, подобно лаве, течет по венам. Его губы настойчиво прижимаются к моим. Я не сопротивляюсь, когда его язык проникает внутрь.
Черт возьми, он такой сексуальный. Такой чертовски сладкий.
Я закрываю глаза, когда наши языки сплетаются. Его рот снова и снова приникает к моему. С каждым разом все глубже, с каждым разом все настойчивее, требуя все больше. Я полностью растворяюсь в поцелуе, в наших взаимных прикосновениях. Сначала я даже не осознаю, что его руки хватают меня, сжимают, притягивают. В какой-то момент я решаюсь схватить его за рубашку. Но когда мужчина поднимает меня за задницу, и я оказываюсь на уровне его плеч, то неистово начинаю искать более существенную опору в его плечах.
— Чейз, — выдыхаю я ему в рот. Пальцами скольжу по его коже.
В ответ он мягко покусывает зубами мою нижнюю губу, а потом рычит:
— Обхвати меня ногами.
Обвиваю его ногами, мои ноги скользят, когда я сцепляю их вокруг его бедер. Он сжимает мою задницу еще сильнее и рычит. Так как на мне платье, то ничто не мешает выпуклости, едва сдерживаемой его джинсами, тереться о мое нижнее белье.
— Ох, — я издаю стон и выгибаюсь. Намокли не только мои трусики, но внутри все болит, трепещет от нарастающего желания.
Чейз прижимается ко мне, его бедра толкаются в меня.
Он стонет, в его груди возникает рык. Я выгибаюсь и издаю стон. Если он не остановится, я кончу прямо сейчас, прямо здесь, не снимая одежды.
— Черт, — вдруг ругается он, отрываясь от меня.
Мужчина тяжело дышит, интересно, он так же близок к разрядке, как и я? Мы как два сексуально озабоченных мастурбирующих подростка.
Я вращаю бедрами, хотя он уже перестал двигаться. Я просто сама не могу остановиться. Чейз превратил меня в существо, целиком состоящее из желания.
Он стонет, как будто ему больно, и затем мы двигаемся. Не знаю, как он может ходить, но я чувствую, как пряди волос выбиваются из пучка, трепещут у шеи, ощущаю прохладный воздух на своих пылающих щеках.
Прихожая проносится мимо размытым пятном. Я моргаю и затем падаю.
Чейз бросает меня на матрас, затем отстраняется. Ему приходится убрать мои ноги со своей талии.
Я в недоумении моргаю в полумраке.
— Чейз? — спрашиваю я, голос дрожит. Я сделала что-то не так? Почему он бросил меня?
— Я весь день о тебе думал… — говорит он хриплым голосом.
Я едва не спрашиваю: «Тогда почему ты бросил меня? Ты разочарован во мне?»
Но постепенно глаза начинают привыкать к тусклому свету, и я открываю рот от удивления. Теперь я вижу, как он срывает с себя одежду, обнажая свое испещренное ссадинами, покрытое татуировками тело.
