Питер знал, кто виноват. Фляжка с темной жидкостью из неприметной лощины за водоразделом, где в круглых ямах чавкает и шевелится горячая грязь, а нефть сама бьет фонтанчиками из земли, где не растет даже лишайник и трудно дышится, — эта фляжка лишила его ума. Он все же нашел то, ради чего стоило затевать бесчисленные экспедиции, — рано или поздно это должно было случиться. Он непростительно ошибся, поверив в свою счастливую звезду. Но фляжка была не виновата.
«А ведь, пожалуй, кое-кому там, в лагере, придется туго, если мы не вернемся…»
Он поймал себя на том, что едва не высказал эту мысль вслух. Нельзя. Не мысль даже — мыслишка. Глупая, ненужная. Нет ничего хуже бесцельного ожидания: что-то такое теряется там, внутри, неуловимое, очень важное, без чего нельзя жить.
— А вдруг он умер? — ни с того ни с сего спросил Йорис.
— Кто?
— Ну слон… Он ведь живой. Он ведь может когда- нибудь умереть просто так, от старости?
— А вдруг за нами с Земли прилетят? — серьезно сказал Питер. — Ты бы лучше на себя надеялся. И на нас вот с Верой.
— Умер-шмумер, — фыркнула Вера. Она бодрилась.
Парус вяло шевельнулся и повис тряпкой. Брошенная в воду щепка уплывала назад так медленно, что, глядя на нее, хотелось плакать. Прошло полчаса, прежде чем она скрылась из виду.
Солнце опустилось ниже; в воздухе посвежело. Восточный берег, казалось, стал ближе к лодке, чем западный. А может быть, только казалось.
От неподвижного сидения ныло все тело.
— Тихо! — сказал Питер.
Он с бесконечной осторожностью вынул весло из воды. Стало слышно, как с изогнутой лопасти срываются капли.
— Он где-то здесь.
— Ты его чувствуешь? — шепнула Вера. Ей мешала сосредоточиться тупая боль в руке, и она в растерянности вертела головой, оглядывая поверхность воды.
— Я не чувствую. Я знаю.
— Под нами?
— Нет… Бродит.
Весло уже лежало на дне лодки, и Питер сжимал пику. Медленно-медленно лодку разворачивало носом на юг. В полном молчании текли минуты. Неожиданно Йорис громко всхлипнул.
— Тихо, ты!
В пятидесяти метрах правее лодки поверхность озера плавно всколыхнулась. Словно громадный невидимый поршень толкнул воду так, что она вспучилась гладким горбом, неожиданно застывшим на несколько секунд. Затем бугор исчез, оставив разбегающиеся круги, и вновь появился уже слева от лодки. На этот раз он вынырнул ближе и долго оставался неподвижен. Окраска его медленно менялась от бурой до бесцветной.
— Дай нож, — деревянным голосом попросила Вера.
