Через мгновение на полянку выбежала Нееса и набросилась на Навдру. Он был настолько крупнее ее, что даже не покачнулся от удара. Нееса упала на траву, поднялась и снова бросилась на верховного.
– Уходи отсюда, Каала! – задыхаясь, проговорила она. – Почему ты не убежала, когда еще было не поздно это сделать?
Я лишь изумленно уставилась на нее. Я-то думала, что она ненавидит меня, но она не побоялась прийти на место сбора верховных волков, чтобы увидеть меня.
Навдру одним могучим движением головы отшвырнул мою мать от себя, и она отлетела на край полянки, ударилась о ствол сосны, упала и, пошатываясь, поднялась на лапы. Я взвыла и, не отдавая себе отчета в своих действиях, бросилась к ней. Да, она прогнала меня прочь, велела мне покинуть мой дом, а потом отвергла меня, но она была мать, и я не могла допустить, чтобы Навдру убил ее. Аззуен, Пелл и Марра прорвались сквозь ряд Стражей и подбежали ко мне. У Пелла на шее зияла свежая рана. Над головой я услышала хриплый клекот – Тлитоо перелетел на ветку, под которой стояли мы.
– Тебе надо было бежать, когда я тебе говорила, Каала, – хрипло проговорила Нееса, едва держась на ногах. – Они хотят воспользоваться тобой, как люди – своими орудиями.
Навдру подошел к нам. Шерсть на его спине стояла дыбом, зубы были страшно оскалены.
– Тебе нельзя было уговаривать ее бежать, Нееса. Ты предала стаю Стражей.
– Ты солгал мне, – тоже оскалившись, ответила ему мать, бесстрашно глядя на волка, вдвое крупнее ее. Наклонив голову, она шепнула мне: – Я покинула место, где пряталась, только потому, что они обещали, что ты сможешь прийти ко мне и они не причинят тебе никакого вреда. Они сказали, что ты нужна им, но не сказали, что ты окажешься в западне. Я хотела предупредить тебя, чтобы ты не уходила из Широкой Долины, но было уже поздно. Я бы никогда не позвала тебя, если бы знала, ведь ты – мое единственное дитя.
Я безмолвно, во все глаза смотрела на нее. Я понимала, что стоявшие вокруг верховные волки могут убить меня в любой момент, но думала лишь о том, что мать прогнала меня не потому, что ненавидела, а потому, что хотела спасти.
– Мы все в опасности, Нееса, и ты это знаешь, – сказал Навдру и щелкнул зубами.
Он опустил голову и задумчиво покачал ею, злобно оглядывая всех нас – меня, Марру, Аззуена, Пелла и Неесу. Гнев исходил от него, словно туман. Потом он вздохнул, шерсть его улеглась, и он зажмурился. Рууко тоже так поступал, когда ему надо было успокоиться и усмирить гнев. Потом верховный открыл глаза и заговорил – не столько с нами, сколько с самим собой.
