– А, и ты решила отомстить? Очень зрелый ход мысли. Мы – семейная пара с двумя детьми, мы не тинейджеры!
Джеймс несколько секунд смотрит на стену, а потом снова переводит взгляд на Брионию.
– И я по-прежнему не уверен, что ты понимаешь, о чем я.
Еще одна пауза.
– Что? – спрашивает Бриония.
– Ты меня слышала.
Бриония плачет.
– Вдобавок ты напилась.
– Да не напилась я. Выпила всего одну бутылку вина.
– Ты превращаешься в свою мать.
– Моя мать пила не меньше двух бутылок за вечер, к тому же…
– Слушай, хватит, а?
– А если ты видел, что сегодня я позволила себе расслабиться и выпить, почему ты не начал этот разговор пораньше? Зачем было дожидаться, пока я – да, признаю! – немного захмелела? К тому же я страшно устала. У меня показ завтра в девять утра у черта на рогах, в Патриксбурне. Почему ты вечно все откладываешь до поздней ночи? Я ничего не соображаю, когда устаю. Я вообще не стала бы пить вина, если бы знала, что ты расстроен и хочешь поговорить.
Серотонин к этому моменту должен бы уже вовсю хлестать в мозг Брионии или, наоборот, выплескиваться наружу. Или как там было в книге. В общем, главное – она должна бы чувствовать себя хорошо, а не плохо. Может, действие картошки заканчивается, и поэтому она теперь так разбита? Но вроде бы от картошки такого быть не должно. Разве что она съела ее слишком много. Возможно, проблема коренится в сахаре – этот молчаливый белый убийца был в торте, приготовленном Джеймсом, который Брионии вообще-то не следовало есть. А может…
– Я не расстроен.
– Ну, со стороны кажется, что расстроен.
– Я не расстроен.
– Значит, тебя раздражает то, что я говорю.
Джеймс вздыхает.
– Я не хочу, чтобы меня это раздражало. Я просто думаю…
– Послушай, по-моему, это очевидно: мы все съели слишком много сахара. Думаю, у тебя просто отходняк после торта. А я, наверное, погорячилась с этой их картошкой. Мы сейчас оба взвинчены. Ты только послушай, какую чушь мы несем!
Когда Чарли и Флёр занимались сексом в первый раз, она просто лежала и почти не двигалась, а он вставил член ей во влагалище и двигался взад-вперед. Никакого интернета тогда еще не было, и доступ к порно был только через потрепанный и захватанный журнальчик, который Чарли раздобыл в школе. Штудирование журнала, а также изучение статей в “Космополитене” привели ко второму сеансу секса, который включал в себя щекотание мошонки, первый отсос в жизни Чарли (не надо отсасывать по-настоящему, дурочка!) и немного “стимуляции клитора”. На третий раз он ее вылизал – так это тогда называлось. Одновременно Чарли довольно крепко сжал двумя пальцами ее сосок, и чем крепче он сжимал, тем больше это нравилось и ему, и ей, так что, когда они занимались сексом в четвертый раз, он поставил Флёр на четвереньки и отшлепал. В пятый раз она была связана шелковыми платками. Эту идею они подсмотрели в “Космо”, а не в порно-журнале, и она показалась им не слишком интересной – платки ведь были шелковые и завязывать их следовало “не туго”. Но все-таки связанные руки – это связанные руки. Когда руки свободны, любовника можно прижать к себе покрепче, а можно – оттолкнуть. Если же рук в твоем распоряжении нет, ты оказываешься полностью в его власти. Когда они занимались сексом в шестой раз, Чарли по дороге сорвал в огороде огурец – увидев его, Флёр покраснела, захихикала и помотала головой, но тут шелковые платки вернулись на свои места, и она только совсем немного изогнулась, когда он воткнул огурец в нее. Чарли трахал ее огурцом, она поскуливала и казалась совсем крошечной, и из-за этого ему хотелось причинить ей боль, но так, чтобы боль доставляла удовольствие обоим – пожалуй, он не мог описать это удовольствие, но не сомневался, что она тоже его испытывает.
