«Купи себе i-pod», пишет Саша в очередном письме. Он еще не знает, что i-pod пишется по-русски «айпод». Отвечаю, что пока на это нет финансовых возможностей. Он пишет, что готов подарить его мне. «У Apple бесплатная доставка», – уточняет он. «Я не могу получить от тебя такой дорогой сувенир», – отшучиваюсь я. «Считай, что это гонорар за твои рассказы», – настаивает он.
В конце концов, я соглашаюсь. Уж если тридцать лет назад я списывала у своего одноклассника физику, то почему бы сейчас мне не получить от него высокотехнологичный и совершенно бесполезный сувенир? Я пишу по-английски свой адрес. Улица, на которой я живу, названа в честь ученого, который остался в России после революции.
Через полчаса звонит Клёнов и диктует адрес училища, где будет присяга.
Я предлагаю ему сменить имидж, а для начала – купить другие очки. Вместо черных солнечных ему больше подойдут серые дымчатые. Так он будет выглядеть более представительно, а его детский взгляд не будет контрастировать с брутальной внешностью.
Дымчатые очки в тонкой оправе носят серьезные люди. Пойди, разбери, что у них за затененными стеклами – живые глаза или индикаторы роботов. Оптика – она и в Австралии меняет людей. А.В. обещает подумать.
Передаю ему содержание нашего разговора с врачом и прошу у него прощения, что напрасно воодушевляла. Я, честное слово, не знала, что зрительный нерв не восстанавливается!
Он вздыхает:
– Ну что ж! Будем работать.
Я чуть не плачу:
– Прости меня, Л.! Я просто дурочка, которая хочет всех осчастливить.
– Да ладно, не парься! – отвечает он. – Давайте, приезжайте на присягу. Там видно будет.
Я слушаю длинные гудки, уставившись в окно. В маленьком палисадничке растет белая сирень, которую отец когда-то привез с дачи. Куст так разросся, что теперь за ним не видно двора. Здесь темная сторона и плохая почва, но сирень так цепляется корнями за землю, что просто так ее не выдрать и не спилить никаким гастарбайтерам.
– Мам, хочешь зефир? – предлагает Лиза.
Я отрицательно качаю головой и плетусь в коридор надевать кроссовки. Жизнь бьет ключом. Вот-вот начнется бабье лето.
Вечером Владимир Ильич присылает файлы с фотографиями.
– Ты хорошо выглядишь, – отмечает Лиза, глядя в монитор. – Пять лет назад было гораздо хуже.
Я это и сама отмечаю – на мониторе какое-то осмысленное, еще не очень старое лицо. Обещаю дочери в ближайшее время помолодеть еще на пять лет и гоню ее спать. На улице уже совсем темно, и под окном опять слышна узбекская ночная серенада.
