; после прочтения «Троецарствия», ему казалось, что он схож с Кунмином
[18]; прочитав «Речные заводи», ему казалось, что у него много общего с У Юном, который, кстати, тоже был деревенским учителем. Бывает, дочитает книжку, закроет ее и начнет вздыхать-печалиться, что не под той звездой родился, мол, образование получил, но сначала прозябал в школе, обучая никчемных шалопаев, а потом стал торговать рыбой. Ему и поговорить-то было не с кем, пришлось даже птичку завести. Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Перебравшись в Пекин и устроившись на рынке, он вошел в банду воров, и у него наконец-то появилась возможность показать себя во всей красе. Конечно, тому, кто не родился в лихолетье, никогда не совершить по-настоящему великих деяний. В этом смысле брату Цао приходилось довольствоваться ролью главаря мелких воришек, чьей наживой становились деньги. Однако брата Цао привлекали не только деньги. Да, он имел тот же изъян, что и дядя Лю Юэцзиня, однако, в отличие от Ню Дэцао, знакомые которого относились к нему с неуважительным панибратством, брат Цао всегда ходил в окружении свиты, более того, рядом с ним постоянно находились желающие предупредительно подсказать дорогу. По вечерам, закончив торговлю, брат Цао подсаживался к своим молодцам поиграть в мацзян. Из-за плохого зрения ему каждый раз приходилось подносить костяшку к самым глазам. Играй он в любом другом месте и с другими людьми, его бы всегда торопили, а здесь, в своей компании, его не только не торопили, но еще и поддерживали словом: «Не торопись, брат Цао» или подсказывали: «У меня не хватает тройки, так что тройкой не бей». Таким уважительным отношением он, можно сказать, тоже был обязан птичке. Прошло время, буря утихла, и брат Цао снова завел себе хохлатую майну. А чтобы ее не испортить, брат Цао, выучив ее хорошим словам, залепил ей уши воском и посадил в клетку. Поэтому птичка была говорящая, но глухая. Завидев кого-нибудь, она всегда в знак приветствия произносила три фразы: «Договоримся», «Главное – мир» и «Всем нелегко». Когда-то в молодости брат Цао неплохо владел каллиграфией, в своей лавке он повсюду развесил парные надписи следующего содержания: «Свет пробивает темноту. Разум побеждает глупость». Никто из местных воришек не мог понять их смысл, поэтому никаких комментариев с их стороны, ни плохих, ни хороших не следовало, и надписи так и продолжали висеть.
Когда Хань Шэнли привел на рынок Лю Юэцзиня и они подошли к утиной лавке, Брат Цао, расположившись в своем кресле, с лупой в руках читал газету. Прочитав строчку, он промокал салфеткой слезившиеся глаза. Рядом в углу мальчик-крепыш пытался забить утку. Сразу было видно, что он в этом деле новичок и устроился на работу недавно. Отвернувшись от своей жертвы, он ударил по ней ножом так, что из ее шеи фонтаном хлынула кровь. Утка затрепыхалась, и в результате струя крови вместо тазика на полу, описав вираж, брызнула прямо на стену. Крепыш стушевался и попытался схватить утку за голову; на этот раз кровь опрыскала газету брата Цао, заодно замарав ему руку. Тут же в лавке находился лысый Цуй. Он смотрел телевизор, где по подиуму прохаживались модели в мини-юбках. Оторвавшись от экрана, он подошел к новичку и пнул его.
