Вопреки этому, отношения Хань Шэнли и брата Цао стали стремительно развиваться. Буквально на следующий день брат Цао попросил Крепыша привести к себе Хань Шэнли. Едва войдя в утиную лавку, Хань Шэнли увидел на кровати у стены лежавшего в бинтах человека с синим распухшим лицом: тот еле дышал и всем своим видом наводил ужас. Подойдя поближе, Хань Шэнли узнал в нем шаньсийца Ян Чжи по прозвищу Синемордый. Было время, когда тот не ладил с братом Цао, поэтому Хань Шэнли не мог понять, кто именно его избил: люди брата Цао или какие-то другие. Поразмыслив, он решил, что коли Синемордый лежит в лавке брата Цао, то, скорее всего, избили его другие. Судя по ранам, чужаки сорвали на нем всю свою злость. Хань Шэнли оторопело спросил:
– Кто его так?
Оставив его вопрос без внимания, брат Цао подозвал Хань Шэнли к себе:
– Шэнли, хочу тебя озадачить.
Хань Шэнли весь сжался от страха, решив, что брат Цао попросит его принять участие в разборках между воровскими бандами, ведь эти побоища, где в ход шли ножи, были известны своей жестокостью. Но, поскольку брат Цао вчера его выручил, отказать ему Хань Шэнли не мог, а потому, собравшись с духом, он сказал:
– Лишь бы я справился.
Брат Цао кивнул:
– Только не подумай, что я тут же лезу к тебе с просьбами, собираясь восполнить вчерашний долг, я не из таких. Так сложились обстоятельства, ничего не попишешь.
Видя такое обхождение, Хань Шэнли уже гораздо бодрее и увереннее заявил:
– Говорите, брат Цао.
– Тот Лю Юэцзинь, которого ты приводил в прошлый раз, приходится тебе другом?
Раз уж разговор повернулся таким боком, Хань Шэнли, еще не разобравшись в ситуации, дал честный ответ:
– Он занял у меня деньги.
Брат Цао, замахав рукой, решил направить его в другое русло:
– Давай пока забудем о деньгах. – И, показав в сторону лежавшего на кровати Ян Чжи, он объяснил: – Твой друг подобрал его сумку. Найди его и скажи, чтобы он вернул эту сумку.
Поняв, что от него требуется, Хань Шэнли расслабился и тут же пообещал:
– Так вон оно что, оказывается, все дело в сумке! Так это не проблема.
Брат Цао сделал пресекающий жест рукой:
– Не все так просто. Сумка – единственная в своем роде, и вообще, требуется даже не сумка, а лежавшая в ней флешка. Если удастся ее принести, то мы будем полностью в расчете.
До Хань Шэнли, наконец, дошло, что если он вернет флешку, то тем самым возместит шестнадцать тысяч, которые отдал за него брат Цао. Такая сделка его более чем устраивала. Ударив себя в грудь, он клятвенно заверил:
