. А Брайан Ховард признался Гарольду Эктону, «что его достоинство имеет гигантские размеры. Настоящая громадина. Этим можно объяснить его успех в некоторых сомнительных кругах»
[255].
«Бёрджесс находил любовников среди представителей всех социальных категорий, писал его советский куратор. Он явно предпочитал водителей грузовиков и других рабочих. Им он, как правило, платил за секс. Ему нравилась их компания, и он нередко подвергал их безжалостному допросу о том, как они справляются с депрессией»[256]. Представляется интересным, что, несмотря на его желание доминировать и контролировать все, по признанию его постоянного партнера, в любви он предпочитал пассивную роль. «Ему нравилось, чтобы его трахали, как женщину»[257].
Хьюит не писал о садомазохистских тенденциях Бёрджесса, которым он часто потворствовал в поездках. В августе 1937 года, к примеру, Бёрджесс в составе группы, куда входил Брайан Ховард, был в Зальцбурге, где вся компания нарядилась в ледерхозен (национальная одежда баварцев и тирольцев), и «Брайан хлестал Гая за столом красными плетками. Брайан использовал Гая – то смеялся с ним, то замахивался, чтобы ударить его. Сидя во главе стола, он был как погонщик десятка мулов. Его плеть доставала по всей длине стола, поощряя одних, ударяя других. К Гаю он был особенно беспощаден, но Гаю это нравилось…»[258]. Однако случайные сексуальные связи Бёрджесса привели к закономерному результату. В январе 1937 года он подхватил сифилис и был госпитализирован для весьма болезненного лечения[259]. В следующем году врач Бёрджесса, Пьер Лансель, написал справку для Би-би-си, удостоверяя, что «мистер Гай Бёрджесс был сегодня на приеме и я порекомендовал ему… отпуск, учитывая состояние его нервной системы»[260]. Истина заключалась в том, что он был арестован и обвинен в сексуальных домогательствах на вокзале Паддингтон. Как говорили друг другу завсегдатаи Честер-сквер, «Гай встретил свое Ватерлоо на вокзале Паддингтон»[261].
Истец утверждал, что соответствующая записка была подсунута под перегородкой между кабинками в туалете. Бёрджесс со своим всегдашним высокомерием ответил, что занимался своими делами, читая «Мидлмарч» Джордж Элиот, когда кто-то просунул под перегородку записку с грязным предложением. А он всего лишь взглянул на нее и вернул обратно. После сверки почерков его оправдали, но эпизод привел к нервному срыву, и он посчитал себя вправе покинуть страну. Часть «отпуска» он провел с Блантом в Париже, а потом вместе с матерью и Блантом перебрался в Канны
