— Акт Утешения? — спросил я.
— Уступка для новобранцев. Бравые жители Вервунхайва могут вступить в ряды Призраков.
Хотела или нет — она возникла у нас за спиной, словно призрак.
— Он в порядке?
— Состояние стабильное, полковник — сказала Курц.
— Вообще то, я спрашивал про Дока.
— О… — она улыбнулась. Это была чертовски хорошая улыбка, и я видел, что Корбеку она определенно нравится. — Да, он в порядке. Очень устал. Выдержал три смены подряд и даже сейчас не хотел уходить спать. Так что мне… мне пришлось разбавить его кофеин элдрамолом.
Она выглядела сконфуженной, особенно в моем присутствии.
Корбек хихикнул.
— Вы его опоили?
— Это была… ну-у-у …медицинская необходимость.
— Отличная работа, хирург Курц. Мои поздравления. Дорден становится полным уродом, когда речь заходит о том, чтобы позаботится о самом себе. Не беспокойтесь, я вас не выдам.
— Спасибо полковник.
— Насколько я знаю, вы не состоите на военной службе. Значит, можете звать меня — Корбек.
— Я поняла. Полагаю, вы прошли проведать пациента?
— Так и есть. Между прочим, это мистер Тору. Он… человек искусства, вот он кто.
— Человек искусства? — сказала она — Подождите секунду… Тору? Скульптор?
— Да — ответил я, чувствуя себя бесконечно счастливым.
— Вы делали фриз на стенах Имперского госпиталя в НордКоле?
— Да, делал. В прошлом году.
— Это было прекрасно. У меня есть друзья из комитета по делам хосписов, они очень высоко отзывались о вашей работе.
— Замечательно. Большое спасибо!
Курц откинула пластиковый полог, который закрывал дверной проем, и провела нас внутрь, в палату интенсивной терапии. Ведомый каким-то шестым чувством, я задержался и дал Корбеку пройти первым.
Пациент лежал на кровати с гидравлической системой поддержки, под тентом из чистого пластика. Его тело опутывали трубки подачи физрастворов и систем поддержания жизни. Хромированный аппарат искусственного дыхания — ребрифер — шипел и хрипел возле кровати. Рядом стояла тележка с реанимационным оборудованием.
— Дадите мне минутку, а? Мистер Тору, хирург?
— Хирурга зовут Ана, Колм.
— Неужели? — Корбек улыбнулся. — Хорошо, Ана. Всего пару секунд, если вы будете так любезны.
— Конечно же.
Мы вышли за дверь, и она опустила пластик на место.
— Кто это? — шепотом спросил я у Курц.
— Ибрам Гаунт. Комиссар-полковник Танисского Первого и Единственного полка.
Архивисты Дома Часс вкратце просветили меня о Гаунте. Герой Вервунхайва, так они его называли. Гаунт получил тяжелое ранение, когда уничтожил отвратительное чудовище, возглавляющее войска противника — Наследника Асфоделя. Гаунт находился на пороге жизни и смерти вот уже три недели, ни разу не придя в сознание. Я всмотрелся сквозь пластик. Швы на его груди отчетливо выделялись на фоне бледной плоти.
