– Сделаю!.. Ребята, за мной.
Его личная гвардия, громко топоча невиданными в этих залах сапожищами на двойной подошве, помчалась за ним.
Лазиус трагически вздохнул.
– Перемены, – сказал я с жестокой веселостью, – всегда к лучшему!.. Давай, Лазиус, веди наверх. Боишься? Ладно, сами пойдем. Заодно че-нить сломаем. Мы это страсть как любим.
Он вскрикнул, как придавленный упавший деревом заяц:
– Ваша Багровозвездность!.. Я пойду, пойду, но только из-за чрезвычайных обстоятельств!
– Чрезвычайнее и не бывает, – согласился я. – Лазиус, в жизни возникают моменты, когда все правила коту под хвост. И нужно руководствоваться только здравым смыслом. У тебя с ним как?
Он промямлил:
– Не знаю, не пользовался… Прошу вас, властелины Багрового Зла, за мной…
Он повел дальше через залы, я поинтересовался наконец:
– Лестница наверх разве здесь?
Лазиус ответил упавшим голосом:
– В соседнем зале, мы уже рядом, более важное…
Двое моих молодых рыцарей, гремя железом, пробежали вперед, там у закрытой двери застыли в позе истуканов двое лакеев в ярких новеньких одеждах.
Лазиус в испуге крикнул им издали:
– Открыть зал!.. Открыть зал!..
Оба несколько замедленно, тоже чувствуют нарушение, но Лазиус все же старше, потянули на себя тяжелые створки.
Даже у меня перехватило дыхание от немыслимой роскоши распахнувшегося зала. Исполинского, но без поддерживающих свод колонн, только в стены утоплены так, что выступают половинки, пол из золотистого мрамора с узорами, стены богато отделаны серебром и золотом, громадные люстры льют вниз яркий праздничный свет.
От двери прямо от наших ног тянется широкая красная дорожка к дальнему возвышению у противоположной стены, а там, двумя ступеньками выше, сказочно прекрасный трон из слоновой кости и с высокой расходящейся вверху спинкой. Все это великолепие обильно, но с артистической изобретательностью щедро украшено золотом и драгоценными камнями.
Альбрехт шумно выдохнул:
– Это же… это да…
Норберт, Тамплиер, Митчелл, даже Растер застыли на пороге, стараясь охватить взглядом, но не в силах, невиданное для стран северного материка великолепие, роскошь и величие этого зала.
Лазиус замер в смиренной позе испуганного суслика у норки, никак не привыкнет к такому олицетворению мощи империи.
Альбрехт после долгой паузы кашлянул, указал взглядом на красную дорожку.
– Сэр Ричард! Вперед и с песней.
Митчелл добавил с восторгом:
– Он ваш!
Я посмотрел на трон на том конце дорожки чести и славы, перевел взгляд на торжествующего Митчелла.
