– Как… его фамилия как, парня того? – заволновался Василий.
– Фамилия? Не знаю. Он же только из пополнения прибыл. Меня на другой день в руку, а его прямо под каску, в шею. Сразу каюк… А звали Лёшкой, это помню – его тогда земляк, тоже из пополнения, так окликал.
«Лешка, Лешка…»
– …Да не Лешка я! Вот заладил, батя: Лешка да Лешка… – парень поддерживал Василия Яковлевича, обхватив правой рукой, а левой держал его сумку.
Подламывающиеся, словно ватные, ноги не держали Василия Яковлевича. Он с трудом выпрямил шею, поднял глаза на парня, смуглого, с крутым завитком смоляных волос, выбивающимися из-под спортивной шапочки. Тёмные выпуклые глаза парня под сросшимися бровями глядели весело и чуть насмешливо. Нет, это был не Лешка…
– Опоздаешь ты из-за меня на работу, – Василий Яковлевич почувствовал облегчение, огляделся: до своей остановки он не доехал совсем немного. – Я тут как-нибудь сам дойду, а ты давай, не опаздывай.
– Работа не волк, – парень усмехнулся. – Ты, папаша, не волнуйся, с работой улажу. Держи сумку свою. Вот и автобус подходит. Садись, я помогу…
– Не, не! Я пешком, тут рядом…
– Ну, батя, будь! Ещё сто лет живи! – парень блеснул зубами под тонкой полоской усов.
– Так не Лешка ты? – словно ещё на что-то надеясь, крикнул Василий Яковлевич ему вслед.
– Зови Лёшкой, если нравится… – и парень исчез за захлопнувшейся дверью автобуса.
В последние дни апреля в почтовом ящике вместе с газетами Григорий Рындин обнаружил письмо. Без очков с трудом определил по обратному адресу, что оно с Украины.
Сам родом со средней полосы России, Григорий жил в этом уральском городе более сорока лет, с тех самых пор, как привезли его сюда тяжелораненого в ногу на излечение в госпиталь.
Здесь он остался работать, женился, вырастил детей.
Письмо было коротким. На стандартном листе бумаги слепыми буквами под копирку было напечатано приглашение на встречу ветеранов дивизии. Григорий Васильевич перечитал несколько раз: «Краснознамённая… орденов…». Номер дивизии ему ничего не говорил, а место встречи, указанное в письме звучало знакомо. И вспомнилось…
…Из окопчика, наспех отрытого на пологом скате высоты, какую надо было отбить у немцев, Григорий, не поднимая головы – немецкий пулемётчик сразу же давал очередь – переговаривался со своим другом, Степаном Васильевым, лежащим в соседнем окопчике. Ждали команду к атаке.
– Вот, гады, как пристрелялись! – басил Степан. – Ну, подождите, доберусь до вас!..
