Однако миролюбивый характер и природное благодушие только увеличивали число желающих над ним подшутить. Пушкин, разумеется, не мог удержаться от такой интересной темы как граф Хвостов и дал волю своему озорному гению в величальной «Оде его сиятельству графу Дмитрию Ивановичу Хвостову».
Султан ярится. Кровь Эллады
И резво скачет, и кипит.
Открылись грекам древни клады,
Трепещет в Стиксе лютый Пит.
И се – летит продерзко судно
И мещет громы обоюдно.
Се Байрон, Феба образец.
Притёк, но недуг быстропарный,
Строптивый и неблагодарный
Взнёс смерти на него резец.
Певец бессмертный и маститый,
Тебя Эллада днесь зовёт
На место тени знаменитой,
Пред коей Цербер днесь ревёт.
Как здесь, ты будешь там сенатор,
Как здесь, почтенный литератор,
Но новый лавр тебя ждёт там,
Где от крови земля промокла:
Перикла лавр, лавр Фемистокла;
Лети туда, Хвостов наш! сам.
Вам с Байроном шипела злоба,
Гремела и правдива лесть.
Он лорд – граф ты! Поэты оба!
Се, мнится, явно сходство есть. –
Никак! Ты с верною супругой
Под бременем Судьбы упругой
Живёшь в любви – и наконец
Глубок он, но единобразен,
А ты глубок, игрив и разен,
И в шалостях ты впрям певец.
А я, неведомый Пиита,
В восторге новом воспою
Во след Пиита знаменита
Правдиву похвалу свою,
Моляся кораблю бегущу,
Да Байрона он узрит кущу,
И да блюдут твой мирный сон
Нептун, Плутон, Зевс, Цитерея,
Гебея, Псиша, Крон, Астрея,
Феб, Игры, Смехи, Вакх, Харон.
В большой степени оправдались надежды Хвостова на своих потомков. Многие графоманские стихи, приписываемые Дмитрию Ивановичу, оказались неподлинными. Также как и легенда, гласящая, будто Суворов, дядя его жены, перед смертью сказал Дмитрию Ивановичу: «Митя, ведь ты хороший человек, не пиши стихов. А уж коли не можешь не писать, то, ради Бога, не печатай».
Дмитрий Иванович и вправду был неплохим человеком: скромным в быту, честным, очень отзывчивым. А к своему «преемнику» Пушкину не раз обращался не только с поучениями, что, впрочем, было естественно для графа, полагавшего себя литературным критиком, но и со словами одобрения и восхищения. Особенно тронула сердце поэта сочинённая Хвостовым «песенка» для Натальи Николаевны, на что Александр Сергеевич откликнулся немедленно:
«Жена моя искренно благодарит Вас за прелестный и неожиданный подарок… Я в долгу перед Вами: два раза почтили Вы меня лестным ко мне обращением и песнями лиры заслуженной и вечно юной. На днях буду иметь честь явиться с женой на поклонение к нашему славному и любезному патриарху». Действительно ли Наталья Николаевна прочла «песенку» или Пушкин просто рассказал ей о послании – о том эта история умалчивает. Но, думается, посещение Хвостова не особенно утомило Наталью Николаевну: от тяжёлых родов дочери Марии она уже вполне оправилась, да и граф жил рядом, по соседству. К тому же он был по-своему забавным собеседником, а такое не могло не повеселить Наталью Пушкину.
