Август, должно быть, понял опасность и выполнил приказ Эдеварта, судно вновь стало послушным. Прошло четверть часа, карбас был наполовину залит водой, и Август, уже без приказа, начал её вычерпывать. Если бы Эдеварт мог отпустить руль, он бы выбросил за борт несколько тюков, но у него не было времени ослабить найтовы, которыми крепился груз, а объяснять что-либо Августу было бесполезно. Он просто подбодрил товарища: Правильно, правильно, вычерпывай дальше!
Вскоре в сплошной линии берега появилась щель, впереди виднелась ещё одна, похожая на открытую пасть или на чёрную пещеру. Эдеварт переложил руль и направил карбас в пещеру. Это было рискованно, они могли там разбиться, ведь никто из них не знал этих мест, и всё зависело от удачи; но мужество Эдеварта уже исчерпало себя, лицо его посерело, он больше не мог оставаться в открытом море. Увидев рядом землю, Август оживился, он схватил багор и приготовился спасти хотя бы самого себя, если они сядут на мель. Когда я крикну, бросай якорь! — приказал Эдеварт, он ещё пытался вести судно.
Но бросать якорь не пришлось, им повезло, как везёт только безумцам, и они не сели на мель. Чёрная щель, вдававшаяся в глубь суши, сделала поворот и закончилась тихой бухтой, где уже покачивался чей-то карбас, удерживаемый одним обычным якорем. Ветра здесь не было, и, чтобы добраться до берега, им пришлось взяться за вёсла.
Они были спасены.
У Эдеварта не осталось сил даже радоваться, онемевшие губы побелели, он молчал. Август спрыгнул с концом на берег и пришвартовал карбас, потом вычерпал из него воду и расправил парус. Когда всё было сделано, Эдеварт спросил, как бы невзначай: Негры, говоришь, а что это за негры?
О, это было в жарких странах. Август покачал головой. Что было, то было.
Эдеварт не мог допустить, чтобы Август так быстро забыл о своём страхе, но уважение к товарищу удержало его, к тому же сам он вымотался до крайности. Он больше не чувствовал себя взрослым и уверенным в себе мужчиной, каким был в море, на берегу напряжение спало, его замутило и вырвало. Август, как мог, помогал Эдеварту.
Тебе плохо? — спросил он.
Нет, ответил Эдеварт, и его снова вырвало.
До жилья здесь было далеко, на берегу стоял лишь один небольшой лодочный сарай, запертый на деревянный замок. Август хотел было взломать дверь, однако Эдеварт не допустил такого бесчинства. В конце концов они устроились с подветренной стороны сарая, поели и стали ждать рассвета. Эдеварт уже пришёл в себя, и теперь ему захотелось поподробнее расспросить друга о его признаниях. Август отвечал невнятно. Однако Эдеварту уже стукнуло шестнадцать, и он не мог забыть слов о негритянской девушке.
