Война на дорогах.
Я снова у Македонского — командира Бахчисарайского отряда. Брови у него выгорели, стали гуще, взгляд еще острее, а та подкупающая улыбка, которая всегда и всех тянула к нему, пряталась за резкими чертами лица, на котором было сейчас куда больше решительности, чем привычного для нас добродушия.
Он пожал мне руку, сказал зло:
— Дешевки, нагнали на станцию Бахчисарай эшелоны; разгружают их, как у себя дома.
— Что предлагаешь?
— У евпаторийцев получилось же, а? — хитровато щурит глаза.
Да, у командира Евпаторийского отряда Даниила Ермакова не операция, а музыка на весь Крым. Но в ней сколько сложных инструментов! Разведчики выяснили, что в районе деревни Ново-Бодрак замаскирована большая вражеская автоколонна и что она на рассвете следующего дня тронется на Севастополь. Заместитель командующего партизанским движением в Крыму Георгий Северский связался со штабом Северо-Кавказского фронта.
И все началось: усиленная боевая партизанская группа с пулеметами и автоматами заранее подошла на подступы к главной магистрали.
Выстроенные в три ряда, накрытые брезентами, автомашины врага готовились к движению.
По команде водители нажали на стартеры, и земля заходила ходуном — до того мощно сотрясала ее почти сотня дизель-моторов.
И никто из немецкой охраны даже не подумал посмотреть на небо, прислушаться к тому далекому ровному гулу, что надвигался со стороны Чатыр-Дага.
Наши летчики сразу же обнаружили колонну, и — пошло! Заход за заходом, а партизаны под бешеный ад взрывов ползком подбирались непосредственно к магистрали.
Не успели самолеты отбомбиться, а уцелевшие машины рассредоточиться, как по ошалелым фашистам ударило партизанское оружие.
Колонну начисто сожгли, разгромили. Это была хорошая работа, Севастопольская.
— Да, у евпаторийцев отлично получилось, — подтвердил я. — Выкладывай свой план, Михаил Андреевич.
Он был обдуман до конца, требовался лишь радист, да «добро» штаба фронта.
Я у Северского. Срочно зашифровали донесения и по радио в штаб — к маршалу Буденному.
Ответ был краток: действуйте, авиация будет!
…Чердачное перекрытие, пахнет солью, мышами, прелым зерном. В середине, под сушильной трубой, лежит молоденький солдат-радист, прикрыв ватником рацию. В углу, сдавленном железной крышей, вытянулся Иван Иванович Суполкин. Он всматривается в маленькие светлячки сигнализации, которые беспорядочно разбросаны меж путями. За станцией в мглистой дымке чувствуется затемненный городок, недалеко силуэт водокачки.
