— Чем же я так прогневала Бога, мама? — чуть слышно прошептала молодая женщина, припадая щекой к крышке гроба, в котором покоилась мать. Словно она могла ответить на немое отчаянье дочери. — Мне больше нечего терять. Только ты держала меня в этом мире. Я так любила тебя, мама. Что же мне теперь делать? Я совсем одна. Почему ты оставила меня?
Нет, никто не мог ответить ей на этот вопрос. Тишина. Звенящая, жуткая, глухая, чуждая к сочувствию. Липкое леденящую душу чувство сжало сердце девушки. Она никогда так остро не ощущала свою беспомощность, нестабильность, неполноценность. Больна была ее психика, тело, душа…. Ничего не изменится, даже через двадцать лет ей не стать прежней.
— Ты не одна. — Прозвучал позади ее мягкий, полный теплоты голос. Кристина медленно повернулась.
— Лиза? Ты давно здесь?
— Да. — Озерова сделал шаг вперед. Несколько сантиметров разделяли подруг. Взгляд Лизы был успокаивающим, глубоким, понимающим, омывая исцеляющим бальзамом израненную душу Кристины. — Милая, они мертвы. Они не слышат тебя.
— Я знаю. — Кивнула девушка. Взгляд ее устремился к портрету. — Думаю, мама любила его.
— Да. — Согласилась Лиза. — Какой-то частью своего сердца. Я плохо знала ее, но достаточно для того, чтобы понять — Виктория Рис не могла полностью отдать свою любовь ни одному живому существу. Кроме самой себя. Она бы хотела, но Бог не дал ей такого дара. Красивая, но холодная душой. Совсем не такая, как ты.
— Я? — улыбка Монаховой получилась кривой. — В моей душе ничего не осталось. Я еще холоднее, чем она.
— Это неправда. — Уверенно качнула головой Лиза. — Пойдем. Завтра тяжелый день.
— Спасибо. — Мягко и от всего сердца поблагодарила подругу Кристина. — За все. За то, что приехала со мной, за помощь в подготовке к похоронам. Я бы ничего не успела. Ты всегда рядом. Чтобы я без тебя делала?
— Минуту назад ты говорила, что совсем одна. — С улыбкой напомнила Лиза.
— Это другое одиночество. — Попыталась оправдаться Кристина, но слова застряли в горле. Лиз не могла заменить ее мать, не могла заполнить мучительного одиночества отверженной растоптанной души.
— Я понимаю. Не нужно ничего объяснять. Пойдем. — Нежно повторила Лиза, протягивая руку. — Завтра рано вставать. Давай дадим им побыть вдвоем.
— Они были счастливы и умерли в один день. — Пробормотала Кристина, принимая руку подруги. — Я была бы рада, если бы это было так.
— Счастье никогда не бывает абсолютным. Ты однажды это поймешь.
