Шалунья Нулгынэт | страница 23
– Ты теперь ученица. Не бегай, ходи степенно, – наказывает мать.
– Ладно, – соглашаюсь я, и тут же убегаю вприпрыжку.
Боясь опоздать, утром встала рано. Попрощалась с игрушками:
– Ведите себя хорошо, чтобы я за вас не стыдилась. Я стала школьницей.
Детей в школе много. На крыльцо вышел дяденька и звякнул оленьим колокольчиком.
– Звонок прозвенел, – сказал какой-то мальчик.
– Не звонок, а олений колокольчик, – поправила я.
– Звонок! – мальчик шлёпнул меня портфелем по спине.
– Олений колокольчик! – я тоже стукнула его сумкой.
Нас развели в стороны и поставили в шеренги. Напротив стоят учителя, говорят о чём-то громко и много. Первоклассникам выдали тетради и карандаши, завели в комнаты – классы и посадили за покатые столы – парты. Оказавшись за одной партой с драчливым мальчиком, я показала ему язык. Он погрозил кулаком.
Учитель сказал, что будет учить нас счёту, письму и чтению. Спросил имена – наши и родителей. Спросил, что мы умеем делать. Я спела эвенскую песню и спросила, не рассказать ли мне о волках.
– Потом расскажешь, Нулгынэт, – сказал учитель.
Когда снова задребезжал олений колокольчик, все выбежали из класса. Я схватила сумку и побежала домой. Мой сосед по парте закричал:
– Удрала, удрала! Ловите!
Меня поймали и вернули в школу. Оказывается, школа на этом не закончилась.
У меня хорошее прозвище
Я решила все примеры и задачи в учебнике, поэтому мне разрешили уходить домой, когда идёт урок арифметики.
– Кто учил тебя решать? – спрашивают ребята.
– Все, – осторожно отвечаю я. Опасаюсь признаться в карточных играх. Прошлой зимой Никус проиграл в карты несколько оленей, и его за это ужасно ругали на колхозном собрании. Отобрали несколько карточных колод. У меня тоже есть старенькие потрепанные карты. Боюсь, что могут отобрать. Играю в них, прячась в укромном месте.
Однажды одноклассница Татка выследила меня и увидела мою игру в карты. Пришла я утром в школу, а там уже все известно, и учителю рассказать успели. Анатолий Васильевич завёл меня в учительскую.
– Ни взрослым, ни тем более ребенку играть в карты нельзя.
– Знаю… Больше не буду…
На перемене я поколотила ябеду Татку.
– Карточница! – крикнула она.
Меня стали дразнить «карточницей» и почему-то «яблоком». На первое прозвище я обижалась, от второго приходила в ярость. Я не знала, что это за слово, и подозревала худшее, вроде выражения «плохой человек». Сейчас думаю, что дразнили меня потому, что я была круглощёкой и румяной.