Разбивка на слова угадывалась по перерыву дыхания – у Леграсса было определенное преимущество перед профессором Уэббом: арестованные метисы разъяснили ему смысл заклинания. Он означал: «В своем доме в Р’лайх мертвый Ктулху проснется в назначенный час».
По требованию ученых Леграсс подробно рассказал о племени, обитавшем в заболоченных лесах. Эта история стала едва ли не самым важным звеном дядиного исследования. В ней отразились заветные мечты и дерзкие фантазии создателей мифов и теософов. Она потрясала космическим размахом и завораживала непосвященных.
Первого ноября 1907 года в полицию Нового Орлеана из южных регионов штата поступил тревожный сигнал. По словам приехавшего очевидца, страшные дикари-вудуисты ночью проникли на фермы и похитили женщин и детей. Издавна обитавшие в болотистом краю скваттеры, простые и добродушные потомки соратников Лафитта, прежде не сталкивались с подобными чудищами и были смертельно напуганы. Несколько человек исчезло сразу после зловещих ударов тамтама. Затем скваттеры услышали безумные крики, визг, душераздирающее пение и топот. Они не могли этого выдержать.
Двадцать полицейских сели в два фургона и машину, взяли с собой трясущегося от страха гонца и тронулись в путь. В конце проезжей дороги они вышли и дальше пробирались пешком по мрачной, темной даже в солнечный день кипарисовой роще. Идти было трудно, они то и дело натыкались на груды сырых камней, обломки старой стены и уродливые узловатые корни. Под деревьями лежал свившийся в кольца испанский мох, а их кора была покрыта губчатыми наростами. Наконец они миновали зловещий лес и направились к жалким лачугам. Скваттеры с истерическими рыданиями окружили полицейских. Издалека доносились приглушенные звуки тамтама, а выкрики можно было разобрать, лишь когда поднимался ветер. Огонь от жертвенных костров с трудом проникал сквозь чахлое мелколесье за длинными рядами почерневших деревьев. Скваттеры наотрез отказались их сопровождать. Инспектор Леграсс и его девятнадцать подручных поняли, что не дождутся помощи, и погрузились в незнакомые им темные аркады.
Эти места испокон веков считались заклятыми. Белые обходили их за много миль. Сохранились легенды о потаенном озере, недоступном земному взору. Говорили, будто в нем обитала мерзкая тварь, похожая на огромный полип, и ее глаза ярко светились в темноте. Скваттеры шепотом рассказывали о дьяволах с крыльями летучей мыши, выползавших в полночь из подземелий и круживших над домами. Они верили, что нечистая сила появилась в здешних краях задолго до Д’Иббервиля, до Ла Саля, до индейцев и даже до первых зверей и птиц. Встреча с ней сулила страшную смерть, и они привыкли к осторожности. Теперь дикари устроили оргию вуду за много миль от ферм, на опушке заболоченного леса, но и это неблизкое соседство грозило катастрофой. Наверное, лесная глушь пугала скваттеров еще больше, чем громкие крики и жертвоприношения. Ноги полицейских увязали в черной хляби, но пламя и глухие удары тамтама помогали им сориентироваться. Вскоре они услыхали жуткие возгласы, способные воодушевить лишь поэтов или сумасшедших. В них словно слились воедино исступленная человеческая страсть и ярость рассвирепевших животных. Крик сменялся пронзительным визгом, вой – басовитым рычанием, а клекот уханьем. Чудовищная симфония гулким эхом разносилась по ночному лесу. Выбившиеся из хора хриплые стоны постепенно стихли, и низкие, грубые голоса пропели заклинание: «Пнглуи мглунафх Ктулху Р’лайх угахангл фтагн».
