Четверо сироток перебрались через канал по мосту, соединяющему Сумеречный холм со Скопищем (Локк глядел на трущобы со смешанным чувством гордости и недоумения – неужели его мелкая проказа действительно могла привести к полному уничтожению целого городского квартала, как уверял Воровской наставник?). По каналу неторопливо скользили три лодки, с которых труполовы, ловко орудуя длинными жердями с крюками на конце, выволакивали из-под причалов раздутые, обезображенные до неузнаваемости тела – в ненастную погоду мертвецы никому не мешали.
Бет повела своих подопечных через Скопище, по каменным ступеням и по шатким деревянным мосткам, держась подальше от темных извилистых закоулков, где находили пристанище пьяницы, бродячие псы, а то и кто пострашнее. Тэм и Локк от нее не отставали, а вот Беззуб еле плелся в хвосте и все время норовил улизнуть. Когда все четверо наконец оказались в заброшенном парковом лабиринте острова Мара-Каморрацца, Бет пришлось тащить Беззуба за шиворот.
– У тебя что, вместо головы чирей? – прошипела она. – Не отставай, кому говорят! Забыл, что было велено? Не дури!
– Дык не дурю же ж, – буркнул Беззуб.
– Попробуй только! Живо с пустым брюхом спать отправишься. Или пусть лучше Веслин тебе оставшиеся зубы выбьет?
– Не-а-а. – Беззуб помотал головой, зевнул, изумленно огляделся, словно бы впервые осознав, где находится, а потом вырвался из цепкой хватки Бет и заорал, размахивая руками: – Дай картуз! Да-ай ка-арту-у-з! Картуз хочу-у!
Локк нервно сглотнул: Беззуб часто впадал в истерику, словно в голове у него что-то переклинивало. Среди обитателей Сумеречного холма любая странность привлекала к себе нежелательное внимание старших детей, а поскольку Беззуб ни умом, ни силой не отличался, то побои, синяки и шишки доставались ему с завидной регулярностью.
– Обойдешься! – сказала Бет. – Веди себя прилично.
– Дай картуз! – не унимался Беззуб, топая ногами и сжимая кулаки. – Дашь картуз – буду послушный!
– Фиг тебе, а не картуз. А послушным будешь, потому что я так велю, понял?
Беззуб с неожиданным проворством подскочил к Бет и сдернул с нее картуз. От резкого движения косынка слетела с головы, и по плечам девочки рассыпалась копна золотисто-каштановых кудрей. Локк изумленно разинул рот, будто завороженный блеском локонов в лучах солнца. Вскоре он сообразил, что чары распространились только на него и что ротозейничать сейчас не с руки, однако же успел заметить, что волосы Бет были двуцветными – каштановыми у концов и ярко-рыжими на макушке: похоже, она их когда-то перекрасила, а теперь они отросли.
